А власть поделят меж собою
Дельцы из среднего звена.
Они и жили-то мечтою,
Что б в руки к ним пришла она.
Тогда бардак другой начнется,
"Разборки” ждут всех впереди,
Кому-то вдруг сейчас икнется,
Кто нарушал: "Не укради!"
Пройдут волной в стране аресты,
Народ захочет отомстить,
Нас ждут плохие очень вести –
Не может русский в мире жить!
За это и страдать придется,
Дней горьких много ждет всех нас,
Пока в нас Совесть не проснется,
И не подскажет Божий глас!
Родине
Я люблю твои рощи зеленые
Благодатная Родина – мать,
Поймы, реки, поля золоченые –
Жизнь за все это можно отдать!
Не забыть терпкий запах черемухи,
Золотые шары под окном,
Лето жаркое, молнии сполохи,
Утром завтрак с парным молоком.
До чего ж ты во всем многогранная
Моя славная милая Русь,
Изумрудом росы умыванная,
Навевавшая нежную грусть.
Много в людях талантов открывшая,
С головой окунулась ты в грязь
И стоишь, словно лишнего выпивши, Позволяя терпеть эту мразь!
Расплети свои русые косы,
Разгони весь кровавый туман,
Вновь омоют пусть всю тебя росы,
Сгинет прочь этот страшный обман!
Станешь чистой, душою красивою,
Всех детей соберешь в одну рать,
Запретишь разрешать дела силою,
Не позволишь в стране убивать
Крикнешь: Люди! Да что ж вы,
опомнитесь!
Не пора ли войну прекращать,
Неужели как братья не можете
Гнев на милость в себе поменять?
Не одни на Руси проживаете:
Посмотрите сиротам в глаза,
Свое будущее уничтожаете,
Нету жалости к детским слезам!
Отольются вам всем слезы детские,
Долго будете вы вспоминать,
Кто с мечом на Руси появляется,
От меча же ему погибать!
Сергею Есенину
С теплотой вспоминаю дату,
Ведь сегодня больше ста лет,
Как родился в селе под Рязанью
Всеми нами любимый поэт.
Он писал про луга и рощи,
Про родной деревенский быт,
Не хотел прислуживать власти,
И поэтому был убит.
И она, опасаясь правды,
Совершила ряд полых мер -
Инсценировав самоубийство
В номерах гостиницы «Англетер».
И предела не было горю,
Что испытывал наш народ,
Омывая слезами героя,
Провожая в последний поход.
Он ушёл молодым из жизни,
Полный весь половодья чувств,
В ожидании собственной тризны,
Что срывалось порой с его уст.
Был он нежен и очень лиричен,
Отдаваясь душою стихам,
Внешне был до того симпатичен,
Что увлёк Айседору Дункан.
Но не мог быть в любви постоянен,
Била молодость в нём ключом,
В кабаках дебоширил часто,
Грусть-тоску, заливая вином.
Принял он революцию сердцем,
Но не смог смириться никак,
Что в кабацкой Руси забубённой
Стал такой от неё бардак.
Он писал до того понятно,
Таким славным, родным языком,
От стихов его было приятно,
Даже пахло парным молоком.
Много строк посвятил он природе,
Обожал свою Родину-мать,
Не пытался следовать моде,
Чтоб вождям дифирамбы писать.
И за это его уважала
От души вся кабацкая Русь,
Потому, что он был ей понятен,
Навевая стихами грусть.
И сейчас, когда больше столетия,
Уже минуло с той поры,
Проявилось любви долголетие
За бесценных стихов дары.
Наконец-то его признали,
Стали книги стихов издавать,
Интеллект появился у власти,
Может станут людей уважать?!
Народу
За что народ бы наш не брался,
Нормально он не может жить,
Раба, как он и не старался,
Не смог "по капле выдавить”.
Привык ведомым быть по жизни,
Чтоб был какой-то рулевой.
До самой похоронной тризны
Живет с надеждою большой,
Чтоб кто-то взял его за руки
И вывел на счастливый путь,
Ушли бесчисленные муки,
Душевная исчезла б муть.
Мы даже в сказках наблюдаем –
Народ работать не хотел:
То щука за него страдает,
Чтоб Емельян на троне сел.
На старика ишачит рыбка.
Чтоб жил как "новый русский" он.
Вот Ваня-дурачок с улыбкой
Коньком возводится на трон.
Царевна-Лебедь замок строит,
Гвидон "балду" гоняет в нем,
Труда ему совсем не стоит,
Чтоб тоже стать для всех царем.
Живет себе мужик, не тужит,
Лишенный всяческих забот,
А за него волк серый служит,
Пока на трон не возведет.
Кругом работает Природа,