«Ты спишь, течёшь сквозь зеркала…»
Ты спишь, течёшь сквозь зеркала,
колышешь блески паутины.
В траве твои, как ветерка,
движенья неисповедимы.
Доставь лукавую красу
неисправимым исполинам.
Сияй языками в лесу:
черникой, пагубой, малиной.
Сибири дебри береги,
не спрашивая много толку.
Не кратко, но не слишком долго
суши, мочи, соли грибы.
«Тупо смотрю: предо мной условно-конкретны…»
Тупо смотрю: предо мной условно-конкретны
тостеров, ростеров, блендеров новые бренды.
Бледные призраки стаями сходятся в войско.
Буря набрякла. Того гляди грянет геройство.
Если, поэт, ты не посыльный генштаба,
если пакет от маршала Витгенштейна
тотчас нам не вручил — тогда я не знаю…
Худо, наверно: расправа будет мгновенна.
Некогда мыслить. Бегут стремительно тучи.
Каждая следующая предыдущей жутче.
Буря, как ягода, соком чёрным набрякла.
Скоро в глаза нам молния брызнет ярко
и осияет с точностью до сантиметра
сканнеров, скутеров, миксеров быстрые бренды.
В бой квадроциклы, построясь ассортиментом,
ринутся гневно. Расправа будет мгновенна.
«Благословенье в небе бледном…»
Благословенье в небе бледном,
присутствующее со мной,
по естеству бывает летом,
а по молитвам и зимой.
Дожди, туманы, жары, росы,
снег, оттепель и снова дождь
улыбками мои вопросы
благословят, — а я всё тот ж.
Да мне ли в их словарь проникнуть? —
Течёт ученье по лицу.
Пожалуй, скоро инвалидность
по лености я получу.
Пришёл Миллениум умильный,
словно близнец, с Фомою схож.
Упёртый в небо перст — вихрь пыльный —
мне указует всё на то ж.
«Позы заоблачные, улетающие позы…»
Позы заоблачные, улетающие позы.
Я, между тем, приближаюсь к горизонту событий.
Большая часть из порхающих там розовы.
Малая часть белы, но при том сомнительны.
Я прохожу курсором по контуру позы,
выделяю и перебрасываю в свою почту.
Я, таким образом, ощупываю зовы,
отвечать на которые буду нынче ночью.
А между тем, я всё ближе к горизонту событий.
Скоро всё померкнет у меня за спиной.
Дальше — больше: мне сомнителен вообще обычай
полагать, что происходящее происходит со мной.
Лишь облака — лиловые, белые, розовые —
будут порхать какое-то время в глазах.
Минуту-две их ускользающие позы
будут вечно навязываться и ускользать.
«Снова нота, как когда-то…»
Снова нота, как когда-то
впуталась в ползучий плющ,
будто сплющена октава
и просунута, как луч,
в ствол туннельного вокала.
Вдоль пронизывая опто —
волоконный стебелёк,
эта мысленная нота
все искомости плетёт
в однотонные полотна.
Будто вечная веранда
вся под крышу заросла
диким лозьем винограда,
где заблудшая оса
тянет вечное фермато.
Дмитрий Веденяпин. Зал «Стравинский»
М. Ш
В прохладном центре белого пятна
Отчаянье, надежда, тишина, —
Такая «неслучайная» развеска.
Спасибо, а теперь смотри: она
И ты, и вы сидите у окна —
Темнеет лес, белеет занавеска.