Боль разлуки и тоску разлуки
Я стараюсь испытать, постичь, —
Я свои заламываю руки,
Свой потайный складываю стих.
Сладкой горечью родной рябины
Сдабриваю тихие слова, —
Не дельфины выгибают спины,
Выгибают спины острова.
Кажут вечереющему морю
Молодой Эллады терема.
Ну а за бортом, а за кормою
Русская мерещится зима.
23 июня 1990 г. Пароход «Башкирия», Средиземное море
«Если бы ведала, если бы знала…»
Если бы ведала, если бы знала
Мать моя, боль моя, песня моя,
Что от зелёной тоски сеновала
Вдруг укачу я в иные края.
Вдруг окажусь я в иной Палестине,
К обетованной причалю земле…
Как о несчастном, потерянном сыне,
Мать моя стала б вздыхать обо мне.
А ведь и вправду потерян, затерян,
На отдалённом живу берегу.
Тихо гляжу на возвышенный терем,
Боль свою в грустных зрачках берегу.
Грустно брожу я по берегу моря,
Море-то радугой озарено.
Белые-белые камушки моет,
Блещет, трепещет, сияет оно.
А над сиянием этим восходит
Месяца остро блистающий серп.
Вроде бы вечер надвинулся, вроде
Всяк человек милосерд, добросерд.
Всяк своего превозносит пророка,
Да не унизит свой посох пророк!
Не зарастёт диким тёрном дорога,
Что на родной возвращает порог.
Что веселит, молодит подорожник,
Благоухает травой-муравой, —
Через любые прорвётся таможни,
Проколесит голубой колеёй.
25 июня 1990 г. Сирия, Латакия
«„Да будет свет!“ — сказал Господь…»
«Да будет свет!» — сказал Господь,
Свет разлился над всей землёю,
Обрёл ликующую плоть,
Пурпурной просиял зарёю.
Явил небесную лазурь,
Лазурью одарил озера.
Он виноградную лозу
Упас от пагубного взора.
От жадных уберёг очей,
Не узрят дня лихие очи…
Во мраке потайных ночей
Сова зловещая хохочет.
В кромешной тьме таится зло,
Добро — всегда на свет выходит,
Оно прозябло, проросло,
Как злак в укромном огороде.
Во храмине святой любви
Слезится кроткая лампада.
Слышней ликуют воробьи
На стогнах солнечного града.
Взыскуемый открылся град,
Прибежище добра и света,
Где вечно зреет виноград,
Среди зимы блистает лето.
Как иней стекленеет зной,
Как изморось — роса на травах.
Воркующей голубизной
Цветёт целебная отрава.
Горчит полынью солончак,
Грустит усохшею рекою,
В овечьих светится очах
Библейской ласковой тоскою.
26 июня 1990 г. Сирия, Латакия
«Где-то рядом земля Ханаана…»
Где-то рядом земля Ханаана,
И Арама добреет земля…
Может, поздно, а может быть, рано
Озаренье нашло на меня.
Вдалеке от родного порога,
От российских берез вдалеке
Мне иная открылась дорога,
Я к иной устремляюсь реке.
Я иной освежаюсь прохладой,
Сам себя укрываю в тени…
Да не знают ни жажды, ни глада
Тяжким зноем сморённые дни!
Пастухи аравийской пустыни
Упасутся от чёрной беды,
Воссияет небесный гостинец —
Капля с неба сошедшей звезды.
Обернётся в росу, осчастливит,
Увлажнит эта капля уста.
В неоглядном песчаном разливе
Есть своя басота, красота.
Даже горечь усохшей полыни
Услаждает дыханье земли.
И никто-то, никто не повинен,
Коль тоскуют мои журавли.
Знают — рядом земля Ханаана
Своего превозносит царя,
Потому-то как давняя рана
Восходящая рдеет заря.
27 июня 1990 г. Сирия, Латакия
«Во всех глазах одни и те же слёзы…»