То сокровенное со дна,
Которое внезапным плеском,
Или в пучине тусклым блеском,
Нет-нет, да выдаёт себя.
Ты появилась предо мной,
Души обратной стороной.
И с каждой стороны твой лик
Притворным не был ни на миг.
Притворщица с тобою рядом,
Дитя лишь, с мишурой в наряде.
Ты можешь жить всё отвергая.
Сняв шкуру ветхую с себя,
Змея живёт, забот не зная.
О нет, ты сутью не змея,
Но всё больное оставляя,
И за былое, не страдая,
Умеешь в настоящем жить.
Но вот вопрос: А как же я?
Как мне с моею болью быть?
Ты, кто, любя, за ум взялась,
Познав святое, отреклась,
И участи боясь, весталки,
Семьёй обзавестись могла,
В мечтах иная, в жизни жалкой,
Во всём, во всём как все была,
Со мной затеяв этот бой,
В веках останешься со мной.
Не Геродот я, всем известный,
Но, на незыблемой орхестре,
Под сводом вечного театра,
Всё ж будешь рядом с Клеопатрой,
Хоть и рабыней бессловесной,
Презренною и безызвестной,
Лишь декорацией живою,
И то, не заслужив собою.
Ничто не вечно под луной,
Не небо райское над нами,
Нам всем отмерен срок земной,
Когда на Форум, вслед за нами, Придёт народ уже другой,
Под этими же небесами
До Божьего святого трона,
Не здравомыслящим умам,
И не таким как ты, матронам, Моим оставшимся стихам,
Как цезаря во славе чтят, Трёхкратно прозвучит «Виват»!
«ХЛЕБА И ЗРЕЛИЩ!» – древнеримский поэт-сатирик Ювенал Децим Юний этим выражением передал современные ему устремления римского народа. ПЛЕБЕИ – Простой народ. В Древнем Риме одно из сословий свободного населения.
ПРАВОТА – Правильность действий и мыслей.
ЯНУС – В Древнем Риме бог входов и выходов, дверей и всех начал. Янус изображался с двумя лицами. В переносном смысле «двуликий Янус» – лицемерный, двуличный человек.
ВЕСТАЛКА – В Др. Риме девственная жрица богини Весты.
ОРХЕСТРА – В Др. Греции и Др. Риме сцена, арена театра.
ФОРУМ – В городах Др. Рима главная городская площадь – рынок и центр политической жизни.
МАТРОНА – В Др. Риме свободорождённая, состоящая в законном браке, уважаемая женщина.
ВИВАТ – Латинское слово Vivat – Да здравствует! 5
* * * *
О, Аполлон, благослови моё перо,
Которое, впервые,
Выводит строки в замысловатом стиле,
Пусть девять муз твоих, настроив лиры,
Душе внушат моей напев Эллады,
Страны, где горы как циклопы,
Стоят на страже памяти о прошлом,
И море величаво раздаётся,
Соперничая с небом в звёздах дальних!
Да буду я достоин сандалии,
Великого и вечного Гомера,
Богоподобного служителя Парнаса,
Как пастушок, пасущий стадо слов,
На флейте, мне подаренной, богами,
Мелодии играя Афродиты.
* * *
Пусть с виду скромный я, но сердцем – царь!
Люблю я украинцев как Кобзарь!
В любви к туркменам я Махтумкули,
К азербайджанцам шейх я, Низами.
Как Кадыри люблю, узбеки, вас,
Киргизам – легендарный я Манас.
Каракалпаков Кунходжой люблю,
Как Пушкин я, без русских не могу.
Казахи, как Абаю, мне близки,
Таджиков вознесу как Рудаки.
Как Руставели воспою грузин,
Мне также дорог каждый осетин!
Арабов я люблю как наш пророк,
Всех тюрков, как лишь Навои бы смог!
Народ ваш я люблю как вы, Муса -
Земли всей больше сердце у меня!
Сольётся с ритмом Африки оно,
В Италии забродит как вино,
Я им же Эминеску молдаван,
Душой писавший Родину Сарьян!
Китайцев, греков, англичан люблю,
Сервантесом, Тагором быть могу!
Я Леонардо, Хокусай, Дега,
Эразм Роттердамский тоже я!
Нил Армстронг, от имени Земли,
Шагнувший на планету я любви,
Оттуда видел шар наш голубой,
На небе новоявленной Луной.
Её прекрасный облик, неземной,
Я словно небо, обнял всей душой!
И если каждый сделал бы глоток
Воды планеты той, где быть я смог,
И сила бы её к потомкам шла,
Исчезла бы с лица земли война!
И вечный мир, чудесную ту сень,
Разрушил бы лишь Божий Судный день!
* * *
Два ангела в раю кружили,
Над садом праведных людей,
И взглядом пастыря следили
Из-за раскидистых ветвей.
Вот юноша от всех далече
В тоске вздыхая уходил.
И оживлённый этой встречей,
Тут ангел ангела спросил:
– С чего сей праведник, порой,
В тоске безмерной всё вздыхает?
Неужто в мирных кущах рая
Тоскует он о жизни той,
Которая в мгновенье ока,
Рекою грязного потока,
Прошла несладкой чередой?
Другой же ангел отвечает:
– То образ девы молодой,
Тоской неясною всплывает.
Но юноша о том не знает -