Чувствуя, как в нем растет знакомое предвкушение, он заторопился к неприметной двери в конце переулка. Позвонил. Сквозь приоткрывшуюся в створке щель его пытливо оглядели два карих глаза. Потом дверь гостеприимно распахнулась.
– Добро пожаловать, – с радушной улыбкой приветствовала его со вкусом одетая дама.
Она провела его в изысканно обставленную гостиную, неярко освещенную слабо горящими светильниками. Воздух здесь был пропитан ароматом драгоценных духов и пряным запахом мускуса.
– Позовите меня, как только сделаете свой выбор. – Дама протянула ему альбом с фотографиями и удалилась.
Ассасин расплылся в довольной улыбке.
Удобно устроившись на обтянутом плюшем мягком диване, он уложил альбом на коленях и ощутил, как его охватывает похотливое нетерпение. Хотя его соплеменники не праздновали Рождество, он подумал, что подобные чувства должен испытывать христианский мальчик, собирающийся заглянуть в чулок с рождественскими подарками. Ассасин открыл альбом и принялся рассматривать фотографии. Эти снимки могли пробудить самые немыслимые сексуальные фантазии.
Марта. Итальянская богиня. Вулкан страсти. Вылитая Софи Лорен в молодости.
Сашико. Японская гейша. Гибкая и податливая. Несомненно, весьма опытная и умелая.
Канара. Сногсшибательная чернокожая мечта. С развитой мускулатурой. Сплошная экзотика.
Дважды изучив альбом от корки до корки, он наконец сделал выбор и нажал кнопку звонка, встроенную в журнальный столик. Через минуту появилась встречавшая его дама. Он показал ей фотографию. Дама цепко глянула на него и понимающе улыбнулась:
– Пойдемте.
Покончив с финансовыми расчетами, хозяйка заведения позвонила по телефону и, выждав несколько минут, пригласила его подняться по винтовой лестнице в роскошный холл.
– Золотая дверь в самом конце, – сказала она и добавила: – У вас прекрасный вкус.
«Еще бы, – мысленно согласился он с ней, – я ведь большой знаток».
Ассасин крался к двери, как пантера, предвкушающая вкус крови долгожданной добычи. Подойдя к ней, он расплылся в торжествующей ухмылке: створка уже приоткрыта... его ждут с нетерпением.
Вошел. Увидел свою избранницу и понял, что не ошибся. В точности как он хотел... Обнаженная, она лежит на спине, руки привязаны к спинке кровати толстыми бархатными шнурами.
В два шага он пересек комнату и провел пальцами по атласно-гладкой и нежной впадине ее живота, и его жесткая ладонь показалась особенно смуглой на фоне как будто светящейся изнутри кожи цвета слоновой кости.
«Вчера я убил врага, – подумал он, – и ты мой трофей».
Глава 11
– Что вы сказали? – Колер приложил к губам платок, борясь с приступом кашля. – Это эмблема сатанистского культа?
Лэнгдон забегал по гостиной, чтобы согреться.
– Иллюминаты были сатанистами. Правда, не в нынешнем смысле этого слова.
Лэнгдон кратко пояснил, что, хотя большинство обывателей считают последователей сатанистских культов злодеями, сатанисты исторически были весьма образованными людьми, выступающими против церкви. «Шайтанами». Байки о приношениях в жертву животных и пентаграммах, о черной магии и кошмарных ритуалах сатанистов есть не что иное, как ложь, старательно распространяемая церковниками, чтобы очернить своих врагов. С течением времени противники церкви, соперничавшие с братством и стремившиеся не просто подражать ему, но превзойти и вытеснить его, начали верить в эти выдумки и воспроизводить их на практике. Так родился современный сатанизм.
– Все это быльем поросло! – неожиданно резко воскликнул Колер. – Мне нужно выяснить, как этот символ появился здесь и сейчас!
Лэнгдон, успокаивая себя, сделал глубокий вдох.
– Сам этот символ был создан неизвестным художником из числа иллюминатов в шестнадцатом веке. Как дань приверженности Галилея симметрии. Он стал своего рода священной эмблемой братства. Оно хранило его в тайне, намереваясь, как утверждают, открыть людским взорам лишь после того, как обретет достаточную силу и власть для достижения своей конечной цели.
– Следовательно, наш случай означает, что братство выходит из подполья?
Лэнгдон задумался.
– Это невозможно, – ответил он наконец. – В истории братства «Иллюминати» есть глава, о которой я еще не упомянул.