На другой планете? Этот неказистый космонит с торчащими ушами вбил ему в голову странные фантазии. Интересно, пришлось ли в своё время врачам с Авроры осматривать ребёнка по имени Фастольф, чтобы решить, можно ли ему позволить расти дальше? Разве не был он слишком уродлив? И входили ли вообще в их критерии внешние данные? Когда некрасивость переходит в уродство и какие изъяны…
Но тут они вошли в первую дверь, ведущую к туалетному блоку, солнечный свет исчез, и оставаться в прежнем расположении духа стало труднее. Бейли в раздражении тряхнул головой. «Всё это просто смешно. Вынудить землян эмигрировать, строить новое общество! Это же чушь. Что задумали эти космониты на самом деле?»
Он думал об этом и не находил ответа.
Их машина медленно ехала по проезжей части туннеля. Всё вокруг возвращало ему чувство реальности. Его бластер приятным теплым грузом лежал у него на бедре. Такое же приятное и теплое чувство вызвал в нём шумный, полный жизни Город.
В тот момент, когда они въезжали на его территорию, Бейли ощутил странный, едва уловимый запах.
«Оказывается, Город пахнет», — с удивлением заметил Бейли.
Он подумал о двадцати миллионах человеческих существ, набившихся за стальные стены гигантской пещеры, и впервые в жизни его ноздри, промытые наружным воздухом, ощутили их запах. «Будет ли на других мирах иначе? Меньше людей и больше воздуха… чище?» — подумал Бейли.
Но вокруг грохотал вечерний Город, запах ослабел и исчез, и ему стало немного стыдно за себя. Он медленно нажал на рычаг управления и увеличил подачу лучевой энергии. Машина стала резко набирать скорость, въезжая в пустоту мотошоссе.
— Дэниел, — позвал Бейли.
— Да, Элайдж?
— Зачем доктор Фастольф мне всё это рассказывал?
— Мне кажется, Элайдж, он хотел показать вам важность этого расследования. Наша задача — не просто раскрыть преступление, мы должны спасти Космотаун, а вместе с ним и будущее человеческой расы.
— Думаю, было бы лучше, если бы он позволил мне осмотреть место преступления и допросить людей, обнаруживших тело.
— Сомневаюсь, что вам удалось бы добавить что-нибудь к тем фактам, которыми мы уже располагаем. Мы очень тщательно всё обследовали.
— В самом деле? У вас же ничего нет. Ни единой улики. Ни одного подозреваемого.
— Нет, вы правы. Ответ нужно искать в Городе. Хотя, если быть точным, мы подозревали одно лицо.
— Вот как! И вы до сих пор молчали!
— Я же не думал, что это необходимо, Элайдж. Вы ведь наверняка и сами понимаете, что лишь один человек мог сразу попасть под подозрение.
— Кто? Чёрт возьми, кто же?
— Тот единственный землянин, кто оказался на месте преступления. Комиссар Джулиус Эндерби.
Глава 10
РАБОЧИЙ ДЕНЬ СЫЩИКА
Полицейский автомобиль резко свернул в сторону и остановился у безликой бетонной стены мотошоссе. Мотор заглох, наступила мертвая непроницаемая тишина.
Бейли повернулся к сидевшему рядом роботу и неестественно спокойным голосом спросил:
— Что вы сказали?
Бейли ждал ответа, но время, казалось, остановилось. Издалека послышался унылый вибрирующий звук; нарастая, он достиг своего пика и постепенно затих. Наверное, это была ещё одна полицейская машина, прокладывающая себе путь к неизвестной цели где-то за милю от них. А может быть, это пожарники спешили на встречу с огнем.
Неожиданно для самого себя Бейли подумал: «Найдётся ли хоть один человек в Городе, который знает все ходы-выходы мотошоссе, петляющего в недрах Города?»
Не было такого времени дня или ночи, когда вся сеть мотошоссе пустовала, и всё же в ней наверняка были такие участки, куда годами не ступала нога человека. Внезапно с уничтожающей ясностью он вспомнил кинорассказ, который видел ещё в юности.
Действие там происходило на мотошоссе Лондона, и начинался рассказ с ничего не предвещавшего убийства. Убийца рассчитывал отсидеться в заранее подготовленном укрытии на одной из развилок мотошоссе, в пыли которой за сотню лет отпечатались следы лишь его ботинок. В той заброшенной норе он в полной безопасности мог бы дождаться окончания розысков.
Но он ошибся поворотом и в безмолвной пустыне извилистых коридоров дал богохульственную клятву, что назло всем святым всё-таки найдёт своё убежище. С тех пор он всё время сворачивал не туда. Он бродил по нескончаемому лабиринту от сектора Брайтон на Ла-Манше до Норвича и от Ковентри до Кентербери. Он пробирался из конца в конец огромного лондонского подземелья, раскинувшегося по всей юго-восточной оконечности Старой Англии. Его одежда превратилась в лохмотья, а от башмаков остались одни подметки, силы его были на исходе, но никогда не покидали его совсем. Он устал, очень устал, но остановиться не мог. Он мог только идти и идти вперёд, никогда не находя нужный поворот.
Иногда он слышал звук проезжающих мимо машин, но тот всегда доносился из соседнего коридора, и как бы быстро он туда ни бросался (а к тому времени он уже рад был бы сдаться властям), коридоры всегда оказывались пустыми. Иногда далеко впереди он видел выход, ведущий к жизни и дыханию Города, но сколько бы он ни пытался приблизиться к нему, выход мерцал всё дальше и дальше, пока за очередным поворотом не исчезал совсем.
Время от времени лондонцы, проезжавшие по мотошоссе по своим делам, видели расплывчатую фигуру человека, который молча, с трудом переставляя ноги, направлялся в их сторону, подняв в мольбе полупрозрачную руку. Рот его открывался, губы шевелились, но с них не слетало ни звука. Приближаясь, фигура начинала расплываться и исчезала.
Это был один из тех рассказов, которые, несмотря на свои невысокие литературные достоинства, стали частью фольклора. А выражение «блуждающий лондонец» стало известно всему миру.
В глубинах Нью-Йорка Бейли вспомнил этот рассказ, и ему стало не по себе.
— Нас могут подслушать, — заговорил Р.Дэниел, и его голос подхватило слабое эхо.
— Здесь? Это абсолютно исключено. Ну, так что там насчёт комиссара?
— Он был на месте преступления, Элайдж. Он — житель Города. Его, естественно, подозревали.
— Он и сейчас под подозрением?
— Нет. Его невиновность была быстро установлена. Прежде всего у него не было бластера. И не могло быть. Он вошёл в Космотаун обычным путем, в этом нет сомнения. А как вам известно, при входе в Космотаун положено оставлять своё оружие.
— Кстати, оружие убийцы нашли?
— Нет, Элайдж. Были проверены все бластеры в Космотауне, но ни один из них не стрелял в течение нескольких недель. Проверка радиационных камер не оставляет в этом никаких сомнений.
— В таком случае, тот, кто совершил убийство, кем бы он ни был, либо спрятал оружие так хорошо, что…
— Оно не могло быть спрятано в Космотауне. Мы очень тщательно всё обыскали, — сказал Р.Дэниел.
— Я пытаюсь рассмотреть все возможности, — нетерпеливо прервал его Бейли. — Либо бластер был спрятан, либо убийца унес его с собой.
— Именно так.
— И если вы допускаете лишь вторую возможность, тогда комиссар чист.
— Да. В качестве дополнительной меры предосторожности его подвергли цереброанализу.
— Какому анализу?
— Под цереброанализом я подразумеваю расшифровку электромагнитных полей живых мозговых клеток.
— А-а… — протянул Бейли, хотя объяснение Р.Дэниела не внесло никакой ясности. — И что это вам даёт?
— Мы получаем информацию о темпераменте и эмоциональном складе данного человека. Что касается комиссара Эндерби, анализ показал, что он не способен на убийство доктора Сартона. Совершенно не способен.
— Верно, — согласился Бейли. — Он человек совсем другого склада. Это я мог бы вам сказать и без цереброанализа.
— Лучше иметь объективную информацию. Естественно, все жители Космотауна также согласились на цереброанализ.
— И, конечно, оказалось, что все они не способны на убийство?
— Вне всяких сомнений. Вот почему мы считаем, что убийца — один из жителей Города.
— Ну что ж, тогда всё, что нам нужно, это провести всё население Города перед вашим проницательным прибором.