— Тоже верно. А вот отказ от сотрудничества уже можно расценить как изменничество и соответственно к этому относиться.
Барр нахмурился.
— Оставьте эту словесную эквилибристику для подчиненных. Скажите просто, что вам нужно. Мне этого будет достаточно.
Риоз уселся, закинув ногу на ногу.
— Помните, Барр, мы с вами разговаривали полгода назад?
— О ваших «волшебниках»?
— Да. Помните, я сказал тогда, что собираюсь предпринять.
Барр кивнул.
— Вы собирались навестить их. Вас не было четыре месяца. Вы отыскали их?
— Отыскал? Конечно! — выкрикнул Риоз.
Рот его искривился. Было впечатление, что он с трудом сдерживается, чтобы не заскрипеть зубами.
— Патриций, они не волшебники! Они — дьяволы! Тот, кто их так назвал, так же далек от истины, как отсюда — другие галактики! Вы только представьте себе: их мир — размером с носовой платок, с ноготь, чёрт бы их подрал! Ресурсов — ноль, защиты практически никакой, население мизерное, как где-нибудь на самой завалящей планете в районе Тёмных звёзд. Но при этом они такие гордые и неприступные, что спокойно и уверенно размышляют об управлении Галактикой!
То есть они настолько самоуверенны, что даже не торопятся! Делают всё медленно, флегматично, строят планы на века. Говорят лениво, перелетают из мира в мир, как будто у них вечность в запасе…
И они преуспели! Преуспели… Их никто не останавливает. Они сплели широчайшую торговую сеть, охватывающую звёздные миры, настолько отдаленные от них, что даже непонятно, как они туда добираются на своих игрушечных звездолётиках! Их Торговцы — так они называют своих агентов — улетают на сотни парсеков от дома!
Дьюсем Барр прервал гневную тираду генерала:
— И всё-таки, что из сказанного вами — правда, а что нужно списать на счёт вашего озлобления?
Генерал отдышался и заговорил спокойнее:
— Нет — нет. Я не ослеплен гневом, уверяю вас. Я побывал в мирах, которые ближе к Сивенне, чем к Академии, где для людей понятие Империи — миф, небылица, зато Торговцы — повседневная реальность. Мы сами здорово ошиблись насчёт этих Торговцев.
— И что же, в Академии вам так прямо и сказали, что они стремятся к Галактическому господству?
— Сказали? — Риоз снова вышел из себя. — Как же? Держите карман! Они мне этого могли и не говорить. Официальные лица, конечно, помалкивали. Все разговоры только о торговле, бизнесе. Но я говорил и с простыми людьми. И понял, что они там все без исключения верят в свою особенную судьбу и преспокойненько разглагольствуют о «светлом будущем». Они просто не скрывают этого всеобщего оптимизма, будь они трижды неладны!
На лице сивеннианца было написано молчаливое удовлетворение.
— Могу отметить только одно, генерал: выводы, которые я сделал на основании чистых умозаключений, оказались верны.
— В этом нет сомнений, — саркастически кивнул Риоз. — И я готов снять шляпу перед вашим аналитическим талантом. Но позволю себе тем не менее отметить, что всё вышеперечисленное красноречиво свидетельствует, как они опасны в плане угрозы целостности владений Его Императорского Величества!
Барр скептически пожал плечами. Риоз резко наклонился вперёд, грубо схватив за плечи старого патриция, и посмотрел ему прямо в глаза:
— Верьте мне, патриций! У меня нет ни малейшего желания быть тираном! Но для меня факт враждебности Сивенны по отношению к Империи остаётся фактом, и я сделаю всё, что в моих силах, чтобы погасить этот очаг инакомыслия. Однако я выполняю военную миссию и не имею права вмешиваться в гражданские дела. Случись что — меня просто отзовут, и моей карьере конец. Понимаете вы это? Вижу, что понимаете. Тогда чисто между нами: я не прочь забыть события сорокалетней давности. Мне нужна ваша помощь — и в этом откровенно признаюсь.
Молодой генерал с нетерпением ждал ответа, но Дьюсем Барр медленно покачал головой.
Риоз отпустил руки и умоляюще проговорил:
— Вы чего-то недопонимаете, патриций, и сомневаюсь, чтобы удалось вас убедить. Я не мастак говорить умные слова. Вы — учёный. Я — солдат. Но вот что я хочу вам сказать. Что бы вы там ни думали об Империи, вы должны признать её могущество. Да, её вооруженные силы совершали отдельные преступления, но большей частью они несли мир и цивилизацию. Именно военный флот создал Имперский Мир, который царил в Галактике на протяжении тысячелетий. Да сравните же тысячелетия мира под знаменами, на которых красуются «Звездолёт и Солнце», и тысячелетия межзвёздной анархии, которые предшествовали воцарению Империи! Вспомните о войнах и разрухе тех лет и скажите мне: неужели, несмотря на все свои недостатки, Империя не заслуживает того, чтобы она была сохранена? Представьте себе, — продолжал он с новой силой, — во что превратились внешние миры Галактики за годы разрухи и так называемой независимости, и спросите себя, неужели во имя дурацкого отмщения вы действительно хотите, чтобы Сивенна, вместо того чтобы стать провинцией, которую защищает могучий флот, превратилась бы в варварский мирок в дикарской Галактике, купающийся в мутных волнах вымороченной независимости, которая ничего вам не даст, кроме упадка и нищеты?
— Неужели всё так плохо и… так скоро? — пробормотал сивеннианец.
— Нет, — откликнулся Риоз. — Безусловно, мы защитим вашу безопасность! Потому что я сражаюсь за Империю. И за военную традицию, хотя последнее — моё личное дело. Это то, чего вам я объяснить не могу. Военная традиция, построенная на имперских установлениях, — вот за что я сражаюсь.
— Вы впадаете в мистику, — пожал плечами Барр. — А мне всегда было трудно понять чужие мистические настроения.
— Я вас не прошу об этом! Вы хоть отдаёте себе отчет в том, что Академия опасна?
— А разве не я предупреждал вас о том, что вы можете натворить бед, ещё тогда, до того как вы туда отправились?
— Тогда кому, как не вам, понять, что их нужно уничтожить в зародыше. Ну, как же вы не понимаете? Вы знали об этой Академии тогда, когда о ней никто не знал. Поэтому именно вам легче представить, как её лучше всего было бы атаковать. Именно вы могли бы лучше всех подсказать мне, каковы могут быть их ответные ходы. Послушайте, патриций, давайте заключим союз!
Дьюсем Барр поднялся.
— Такая помощь вам ничего не даст. Я говорю вам совершенно серьёзно: всей мощи Империи не хватит для того, чтобы победить этот крошечный мир.
— Но почему?!
Глаза Риоза бешено сверкали.
— Нет! Не смейте уходить. Стойте, где стоите! Я скажу, когда вам можно будет уйти. Так вот: если вы думаете, что я недооцениваю противника, вы ошибаетесь. Патриций! — Риоз сдерживался изо всех сил. — На обратном пути я потерял один корабль. Я не знаю наверняка, попал ли он в руки Академии, но обнаружить его не удалось. Если бы это был несчастный случай, то был бы обнаружен хотя бы остов корабля. Это не такая уж большая потеря — меньше одной десятой части военной мощи моего флота, но это может означать, что Академия уже демонстрирует свои враждебные намерения. Такая поспешность и недоверие с их стороны, такая беспечность в отношении последствий означают, что могут существовать тайные силы, о которых я ничего не знаю. Можете вы мне помочь в ответе на конкретный вопрос? Какова их военная мощь?
— Не имею понятия.
— Как прикажете вас понимать? Почему же вы с такой уверенностью заявляете, что Империя не способна справиться с таким ничтожным врагом?
Сивеннианец тяжело опустился на стул и отвел глаза в сторону от испытующего взгляда Риоза. Медленно, с горечью проговорил:
— Потому что я верю в законы психоистории. Это странная наука. Математическое обоснование её законов дал один человек — Гэри Селдон, и это обоснование умерло вместе с ним. После его смерти ни один специалист не смог досконально разобраться в сложности этих законов. Но за небольшой промежуток времени, прошедший с тех пор, психоистория показала, что является мощнейшим инструментом, когда-либо изобретенным для изучения человечества. Не пытаясь прогнозировать действия отдельных людей, психоистория сформулировала законы, которые можно подвергнуть математическому анализу и экстраполировать для прогнозирования и управления действиями огромных масс людей.