Но уж если она что-то знала, то любила этим щегольнуть, и вот, стоило миссис Кольтер помянуть, что такое электрон, Лира с полным знанием дела заявила:
— Да, это такие отрицательно заряженные частицы. Ну, вроде Серебристой Пыли, только она на самом деле нейтральна.
Не успела она закрыть рот, как альм миссис Кольтер резко вскинул голову и, вздыбив на холке шерсть, не мигая, уставился на Лиру. Золотистая шерстка, казалось, сама источала заряды. Миссис Кольтер легонько погладила своего альма по спинке душистой ладонью.
— Ты сказала «Серебристая Пыль»? — негромко спросила она.
— Ну да, которая из космоса.
— А что ты еще про нее знаешь?
— Ну, что она прилетает из космоса, и если на взрослого случайно попадет, то он начинает светиться. Но это видно только на специальных фотографиях. А детям не страшно, на них Серебристая Пыль не садится.
— И где же ты про все это узнала?
Только тут Лира почувствовала недоброе. В воздухе явно запахло грозой. Бедный Пантелеймон горностаем заполз к ней на колени и дрожал словно осиновый лист.
— Ну, я, честно говоря, не помню. — Лира старалась говорить как ни в чем ни бывало. — Мне в колледже кто-то рассказывал. Наверное, кто-нибудь из профессоров.
— Во время одного из ваших занятий, надо полагать?
— Да, да! Ну, или я могла просто случайно услышать. Мимо проходила и услышала. Точно. Я вспомнила. К нам в колледж приезжал один профессор, кажется из Новой Дании, он рассказывал Капеллану про Серебристую Пыль, я шла мимо и случайно услышала это слово, мне интересно стало, я остановилась и чуть-чуть послушала, честно-честно!
— Понятно, — медленно произнесла миссис Кольтер.
— А это правда, ну, то, что он рассказывал? Я все правильно поняла?
— Да как тебе сказать, — чуть улыбнулась миссис Кольтер. — Во всяком случае, мне кажется, что в этом вопросе ты разбираешься куда лучше меня. Давай-ка вернемся к нашим электронам…
И урок продолжался своим чередом.
Позднее взбудораженный Пантелеймон все никак не мог успокоиться:
— Нет, ты заметила, как ее альм ощерился? Я же позади него сидел и видел, как она вцепилась пальцами ему в холку, так что кожа на костяшках побелела! Тебе не видно было. Я думал, он на тебя бросится, тамарин этот. Я не знаю, сколько времени прошло, пока у него шерсть не улеглась.
Спору нет, все это было очень странно, ни Пантелеймон, ни Лира не могли найти случившемуся никакого объяснения.
Были в Лириной жизни уроки и другого толка, но давали ей их исподволь и настолько деликатно, что она и не подозревала, что учится. Например, учится сама мыть голову, учится выбирать сочетания цветов, которые ей более всего идут. Учится искусству сказать «нет» таким тоном, что тот, кому отказали, не чувствует себя обиженным. Учится, как пользоваться губной помадой, пудрой, духами. Ну, уж если совсем начистоту, то премудростям макияжа миссис Кольтер Лиру не обучала, однако знала, что всякий раз, когда она приводит себя в порядок, девочка внимательно наблюдает за ней. А дальше надо только позаботиться о том, чтобы Лира сообразила, в каком именно ящике лежат все эти чудесные вещички, и чтобы ящик этот совсем случайно оказался приоткрыт именно тогда, когда в квартире никого нет и можно смело пускаться на самые рискованные эксперименты.
Время шло, и осень сменилась зимой. Подчас Лира вспоминала свой колледж Вод Иорданских, но какой же тихой и провинциальной казалась ей теперь ее прежняя жизнь в Оксфорде! О Роджере она тоже иногда думала, и тогда внутри вдруг что-то начинало шевелиться, но надо было ехать в оперу, или мерить новое платье, или торопиться в Королевский Институт Арктических Исследований, так что Роджер снова оказывался забыт.
Прошло почти полтора месяца с того момента, как Лира поселилась у миссис Кольтер, и прелестная дама решила устроить званый вечер. Миссис Кольтер ни словом не обмолвилась о причине торжества, но девочка почему-то подумала, что причина есть, и, наверное, весомая, потому что хозяйка бала до мелочей продумывала решительно все: где заказать цветы, какие подать закуски и напитки. Она целый вечер обсуждала с Лирой список гостей.