— Присаживайтесь.
Оттоманка не превышала фута в высоту; сидя на ней, Шорн был бы вынужден запрокидывать голову, чтобы видеть лицо Доминиона.
— Нет, благодарю. Я предпочитаю стоять.
Он поставил ногу на оттоманку, хладнокровно глядя на телека.
Доминион ровным голосом произнес:
— Что вы хотите мне сообщить?
Шорн начал говорить, но понял, что, глядя в эти горящие черные глаза, невозможно одновременно говорить и думать. Он перевел взгляд на облако за окном.
— Я тщательно изучил ситуацию. Если вы сделали то же — а я полагаю, что вы это сделали, — тогда одному из нас нет смысла пытаться перехитрить другого. Я располагаю информацией, которая важна, жизненно важна для телеков, и хочу продать эту информацию за статус телека.
Он посмотрел на Доминиона, взгляд которого не изменился, и снова отвел глаза.
— Я бы хотел, чтобы между нами установилось полное взаимопонимание. Во-первых, должен напомнить вам, что у меня во рту яд. Я убью себя прежде, чем расстанусь со своей информацией, и, уверяю вас, вы никогда не узнаете то, что я "могу сообщить. — Шорн покосился на Доминиона. — Никакое гипнотическое средство не сможет подействовать достаточно быстро, чтобы помешать мне прокусить цианид… Ладно, довольно об этом.
Второе: я не могу доверять словесному или письменному контракту. Если бы я согласился на такой контракт, я бы не имел возможности взыскать по нему. Вы более сильная сторона. Если вы выполните вашу часть соглашения, а я нет, вы сможете устроить так, чтобы я был наказан. Поэтому, чтобы продемонстрировать добрую волю, вы должны выполнить условие первым. Иными словами, сделайте меня телеком, тогда я выложу то, что знаю.
Секунд тридцать Доминион глядел на Шорна, затем мягко произнес:
— Три дня назад Клуч Кургилл не был столь скрупулезен.
— Три дня назад Клуч Кургилл не знал того, что знает теперь.
— Я не спорю, — резко ответил Доминион. — На вашем месте я бы поставил такие же условия. Однако, — он окинул Шорна с ног до головы пронизывающим взглядом, — три дня назад я бы решил, что вы посредственный помощник.
Шорн напустил на себя надменный вид.
— Судя по телекам, которых я знавал, трудно было предположить, что вы столь разборчивы.
— Вы плохо нас знаете, — возразил Доминион. — Вы полагаете, что такие, как Ноллинруд, который был недавно убит, — это типичные телеки. Вы думаете, что все мы равнодушны к своей судьбе? — Его губы презрительно скривились. — Есть силы, о которых вы не имеете представления. У нас грандиозные планы… Но довольно. Это все высокие идеи.
Он отделился от своего кресла и опустился на пол.
. — Я принимаю ваши условия. Пойдемте. Видите, мы совсем не упрямы и можем действовать быстро и решительно, если захотим.
Он повел Шорна обратно к зеленому стеклянному цилиндру, взлетел на верхнюю площадку и нетерпеливо наблюдал, как Шорн поднимается по ступеням.
— Идемте.
Он вступил на широкую белую террасу, освещенную вечерним солнцем, и подошел к низкому столу, на котором покоилась кубическая глыба мрамора.
Доминион протянул руку к шкафчику под столом, выдвинул маленькое переговорное устройство и сказал в микрофон:
— Двести — к павильону «Кларьетта». — Он повернулся к Шорну: — Естественно, есть некоторые вещи, которыми вы должны будете ознакомиться.
— Чтобы стать телеком?
— Нет, нет, — резко перебил Доминион, — это дело техники. Но ваша судьба должна быть устроена — вы будете жить новой жизнью.
— Я не подозревал, что это так сложно.
— Вы многого не подозреваете. — Телек сделал резкий жест: — Теперь к делу. Смотрите на этот мраморный куб на столе. Думайте о нем, как о части вашего тела, контролируемой вашими нервными импульсами. Нет, не оглядывайтесь — фиксируйте взгляд на мраморном кубе. Я буду стоять здесь.
Он занял место возле стола.
— Когда я покажу направо, сдвиньте его вправо. Теперь сосредоточьтесь. Этот куб — часть вашего организма, часть вашей плоти, как руки и ноги.
За спиной Шорна слышались какие-то шорохи. Повинуясь Доминиону, он задержал взгляд на кубе.
— Теперь сюда. — Доминион указал налево.
Шорн велел кубу двигаться влево.
Этот куб — часть вас, — повторил Доминион. — Ваше собственное тело.
Шорна пробила холодная дрожь. Куб сдвинулся влево.
Доминион указал направо. Шорн велел кубу двигаться вправо. Дрожь усилилась. Шорн словно погружался в холодную газированную воду.
Влево. Вправо. Влево. Вправо. Хотя Шорн оставался на месте, куб, казалось, приблизился на расстояние вытянутой руки. Сознание Шорна как будто протиснулось через тугой клапан в новую среду, холодную и просторную; он внезапно понял, что мир стал частью его самого.