Это было мое лицо!
У него были мое лицо, моя походка. Он был мною!..
Похоже, зеленый день кончается.
Зеленое солнце двигается по небосклону, и музыка ширится, становясь все торжественнее. Теперь она не стихает ни на секунду, в ней слышится напряженное ожидание…
Врывается далекий судорожный стон, подобный скрежету заевшей коробки передач, нарастает, грохочет…
…И обрывается.
Зеленое солнце исчезает, оставляя на небе след, похожий на петушиный хвост. Звучит медленная, величественная музыка.
Запад гаснет, восток разгорается. Музыка переносится к востоку, к полосам розового, желтого, оранжевого, бледно-лилового. Перистые облака вспыхивают отблесками пламени. Небо охватывает золотое сияние.
Музыка набирает силу. Восходит новое солнце — великолепный золотой шар. Музыка превращается в победный гимн света, возрождения, воплощения…
Что это?! Вновь музыку заглушил неприятный скрежет.
Диск солнца медленно пересек силуэт космического корабля. Корабль завис над моим лугом, из брюха выдвинулись посадочные опоры, напоминающие султан из перьев. Корабль сел.
Я уловил глухое бормотание голосов — человеческих голосов.
Музыка оборвалась — мраморная резьба, расписные шатры, чудесные блистающие города пропали.
3
Гэлиспел потер подбородок.
— И что вы об этом думаете? — обеспокоенно спросил капитан Хес.
Гэлиспел долго смотрел в окно.
— Что случилось потом, когда вы его обнаружили? Вы видели какие-нибудь необычные явления?
— Никаких. — Капитан Хес отрицательно покачал большой круглой головой. — Несомненно, скопление битком набито звездами, крупными планетами и сгоревшими солнцами. Возможно, они сыграли шутку с его мозгом. Парень был не слишком-то рад нас видеть, это точно. Он уставился на корабль так, словно мы вторглись в его частные владения. «Мы поймали ваш SOS, — крикнул я ему. — Залезайте на борт и приготовьтесь как следует закусить!» Он очень медленно приблизился к кораблю, будто у него ноги не в порядке.
Ну в конце концов он все-таки взобрался на борт. Мы погрузили его шлюпку и стартовали.
В пути он ни с кем не общался — замкнулся в себе и только расхаживал взад-вперед.
У него была привычка сжимать ладонями виски. Однажды я спросил, не болен ли он и не нужен ли ему врач. Он ответил, что нет, с ним все в порядке. Вот, пожалуй, и все, что я знаю об этом человеке.
Мы обогнули Солнце и приближались к Земле. Сам я не видел, как это случилось, потому что был в рубке, но мне все рассказали. Когда Земля показалась на экранах, Эванс забеспокоился, стал вскакивать, без конца мотать головой. А когда мы были в тысяче миль от поверхности, он внезапно затрясся и закричал: «Шум! Какой чудовищный шум!» — с этими словами он кинулся на корму, залез в свою шлюпку, отстрелился от корабля и, как рассказывают, исчез в направлении, откуда мы летели.
Это все, что я могу доложить, сэр. Жаль, конечно, что Эванс решил отдать концы и все наши труды пошли насмарку, но так уж получилось.
— Он улетел обратно по вашему курсу?
— Так точно. И если вы хотите знать, сможет ли он отыскать ту планету, отвечу, что вряд ли.
— Но надежда есть?
— Конечно, — ответил капитан Хес. — Надежда всегда есть.
Когда восходят пять лун
Сегуйло исчез.
Пэррин обыскал маяк и унылый утес — Сегуйло не мог пропасть, а спрятаться здесь негде — вокруг только небо и море.
Сегуйло нигде не было.
Пэррин вышел в ночь, взглянул на пять лун и задумчиво оглядел волнующееся море. Если бы Сегуйло поскользнулся на мокрой скале и упал в море, он непременно закричал бы… Пять лун мерцали, сверкали, отражаясь от поверхности моря; возможно, Сегуйло барахтается где-то поблизости.
Пэррин крикнул в темную морскую даль:
— Сегуйло!
Он еще раз взглянул на башню маяка. Сдвоенный бело-красный луч кружил над головой, предупреждая баржи, идущие от Южного континента в Спэйстаун, об утесе Айзел-рок.
Пэррин быстро направился к маяку — несомненно, Сегуйло лежал в своей койке или в ванне.
Пэррин поднялся на вершину маяка, обошел вокруг прожектора, спустился по лестнице.
— Сегуйло!
Молчание. Только маяк отозвался вибрирующим металлическим эхом.
Сегуйло не было в его комнате, не было в ванной, на кухне и в кладовой. Куда еще он мог пойти?
Пэррин выглянул в открытую дверь. Пять лун отбрасывали беспорядочные тени. Он увидел серое пятно.