Еще два, нет – еще три выстрела донеслись с орудийной палубы «Кассандры». Очевидно, Ван дер Вельде обнаружил, что корма «Меркурия» была еще в пределах попадания его орудий. Одно ядро упало в море за бригантиной. Куда ударило второе ядро, Сильвер заметить не успел. Но третье – то ли по счастливой случайности, то ли благодаря хорошему прицелу
– ударило в борт близ кормы, правда, выше ватерлинии.
Сильвер бросил взгляд на капитана Ингленда, нюхавшего табак все время, пока длилась схватка. Оглушительно чихнув одновременно с победным кличем экипажа, он наконец прочистил себе нос.
– Молодцы, ребята! Дело сделано! – крикнул Ингленд. – Дьявол меня раздери, если мы им и корму не сокрушили. Они нам уже не опасны. А теперь пощиплем богомольцев. Они теперь в наших руках. Вперед!
«Кассандра» подняла все паруса и быстро настигла суда с паломниками. Одно за другим они сдались, кроткие, аки агнцы. Сильвер и Бонс спустились в большую шлюпку вместе с десятком моряков, чтобы спокойно забрать добычу. Паломники в ужасе отхлынули от пиратов, разбивавших сундуки и распарывающих тюки, чтобы проверить содержимое. После этого богомольцы были обобраны до нитки, причем малейшие попытки сопротивления немедленно подавлялись побоями и руганью.
Через несколько часов палуба «Кассандры» была усыпана добычей – серебряными монетами, драгоценными священными сосудами, шелком, коврами, пищей, водой, – словом, всем, что было сочтено полезным или понравилось кому-либо.
Сильвер доставил на борт и капитана трехмачтового судна, мусульманина, немного понимавшего по-английски. Вначале он отказался дать сведения о судах на побережье, но Бонс и Сильвер принудили его отвечать. Билли обнажил саблю и поклялся, что отрежет пленнику пальцы на ногах по одному, если тот не даст полезных и точных сведений. Капитан Ингленд при этих словах отвернулся, преисполненный чувства отвращения. Джон Сильвер, наоборот, держался любезно и благодушно – потрепал дрожащего капитана по спине и предложил ему рома и копченой свинины, которые правоверный мусульманин с омерзением отверг. Наконец он сдался и с невероятным акцентом рассказал все, что знал. Между прочим, услышали от него и одно важное известие. Отвращение Ингленда к замашкам Билли Бонса вмиг улетучилось, и он радостно хлопнул себя по колену.
– Парни, – сказал он офицерам, – вот это всем удачам удача! За триста миль отсюда находится Гоа – португальская колония – очень оживленный порт. Этот араб рассказал про «Вице-короля Индии». Так вот, никакой это не португальский губернатор, а корабль под таким именем, который вскоре пойдет из Гоа на Софалу или Мозамбик, а затем вокруг мыса Доброй Надежды на Лиссабон. Как я понял, там нас ждет богатая пожива.
Квартирмейстер Гомеш да Коста в возбуждении прервал его, с трудом выговаривая плохо знакомые ему английские слова:
– Я знаком с этот корабль, – сказал он. – Зовется «Вице-король Индии», носит деньги и разное из Гоа на другой колония Португалия в Индия.
– Судно с казной! Боже мой, вот это да! – ахнул Сильвер. – Да он набит пиастрами и дублонами до клотика. Если догоним, то все мы полопаемся от золота.
Да Коста отозвался на ломаном английском:
– Нелегко, – сказал он. – Это большой галион, два орудийный палуба. Может быть, шесть десяток орудия. Мы не разбить его. Он нас разбить точно.
– Эх, Гомеш, – резко сказал Бонс, – не такие мы дураки, чтобы идти на убой. Поднимем португальский флаг, подойдем поближе, ты им наплетешь, что надо, на вашем проклятом языке, заставишь взять себя на борт… А, хоть убей, не знаю, что еще придумать!
– Это детали, мистер Бонс, обычные детали, – промолвил капитан Ингленд. – Ничего сложного. Нет, джентльмены, мы измыслим дьявольскую хитрость, не сомневаюсь в этом. А между тем спросим людей, как они думают, и если они согласятся с нами, на всех парусах идем к Гоа. Согласны?
Главари немедленно согласились, точно так же и остальные моряки, когда предложением было им объявлено.
«Кассандра» отправилась на север по спокойному морю, а квартирмейстер принялся делить добычу. Сильверу тогда досталось несколько дорогих шелковых, расшитых золотом платков, небольшой мешочек пиастров и разные мелкие украшения. Еще он взял ярко-зеленого попугая в клетке, отнятого у какой-то несчастной женщины с дау. Человечность в характере Сильвера проявлялась в его отношении к попугаю: он кормил птицу кусочками сахара и вкусной едой, разговаривал с ней, как с человеком. Попугай произносил скрипучим голосом одно-два изречения из корана, но Сильвер вскоре добавил к его лексикону несколько крепких ругательств. Конечно же, это был тот самый попугай Капитан Флинт, ходивший с нами на «Эспаньоле», хотя имя это он получил позже. В то время Сильвер звал его просто Магометом.
Но пиастры, о которых птица кричала позже так часто, покоились еще на борту «Вице-короля Индии» где-то к северу от «Кассандры». Как наложить на них руку? Сильвер ломал голову над этой задачей, как, впрочем и остальные главари шайки. Наконец его осенило и, хорошенько обдумав детали, он посвятил в свои замыслы капитана Ингленда, да Косту, Бонса и других офицеров. Вначале Ингленд счет его план безнадежной авантюрой, но Джон так убедительно защищал свои идеи, что, исключительно благодаря его красноречию, через день все согласились с ним.
«Кассандра» приблизилась к порту Гоа. Как найти вожделенного «Вице-короля Индии»? Может быть, он уже бороздил волны где-то далеко в Индийском океане. Бонс снова принялся размахивать саблей перед несчастным мусульманином-капитаном, которого держали на «Кассандре», как переводчика в случае нужды. Измученный человек, широко раскрывая испуганные глаза, говорил все, что знал. Из его слов получалось вполне возможным, что «Вице-король Индии» еще оставался в Гоа и «Кассандра» успевала застать его там.
Так и вышло, хотя пираты чуть было не опоздали. Когда «Кассандра» бросила якорь близ Гоа, не было ни малейшей возможности установить, пришли они вовремя или нет. На всякий случай приготовились: над палубой развевался португальский флаг – красный с зеленым, а на корме закрепили затейливо разукрашенную доску с гордым именем «Магеллан».
Два дня различные суда входили в порт и покидали его. «Вице-король Индии» появился на фоне шумного и оживленного города сразу после полудня на третий день пребывания «Кассандры» в засаде. Капитан Ингленд незаметно поднял якоря и приказал догонять противника.
Португальский галеон открыл люки орудийной палубы и, подняв все паруса, быстро пошел, рассекая носом слабые волны.
– Все пропало, он слишком далеко, – тихо сказал капитан Ингленд. – Нет смысла даже пытаться его преследовать.
– Оставьте эти причитания, капитан, – сказал Сильвер. – У нас ход получше, догоним его, перейдем к ним на борт вдвоем с Гомешем – вот он уже стоит разодетый, как паяц, – и никакого боя не будет.
Да Коста стоял в неуклюжей позе на юте. Одет он был в тяжелый пурпурный камзол, там и сям утыканный орденами, перепоясанный красной лентой через плечо, толстые его ноги были обтянуты белыми шелковыми панталонами и бумажными чулками, а огромные ступни были буквально вбиты в тесные черные туфли, мучившие его на манер испанских сапог, как он сам потом признавался. Длинная темная накидка укрывала этот изысканный костюм от взоров наблюдателей с португальского галеона. Сильвер, облаченный в зеленые панталоны и кремовый с золотым шитьем камзол с пышными кружевами по краю воротника, стоял рядом. Волосы его были зачесаны назад, как это принято среди благородных господ, и был он вооружен пистолетом и саблей.
Галеон приближался с каждой минутой; «Кассандра» направилась ему наперерез. Наконец сблизились до дистанции, на которой можно было свободно переговариваться. Сильвер подтолкнул да Коста, который крикнул по-португальски:
– Приветствую, куда путь держите?
– На Даман, – отвечали с борта галеона, – а потом на Диу и в наши фактории в Персидском заливе.