Так Долговязый Джон Сильвер, уподобясь пауку посреди искусно и тщательно сотканной паутины, подстерегал Билли Бонса. Он терпеливо ждал в трактире «Подзорная труба», с вниманием следя за возможным появлением Билли. Шли месяцы, годы; терпение его стало иссякать. При мыслях о кладе он волновался все больше и больше, а воспоминания о коварстве Билли вызывали у него с трудом сдерживаемые приступы гнева.
Но поиски и расспросы не дали почти ничего, хотя время от времени до Сильвера долетала какая-нибудь отрывочная весть, из которой следовало, что надежда еще не потеряна. Он достоверно знал, что Билли, покинув Саванну, поселился в колонии Мериленд, а затем нанялся на судно, курсировавшее на линии Балтимор – Новая Шотландия. Затем стало известно, что Билли Бонса видели в Калькутте во время похода Роберта Клайва против бенгальского набоба и его союзников-французов в 1757 году. Далее в продолжение трех лет Сильвер не слышал больше ничего, однако осенью 1760 года боцман почтового судна из Ливерпуля клялся, что человек, отвечавший описанию Билли вплоть до шрама на щеке и всех прочих примет, ходил с ним вторым помощником на судне, занимавшемся работорговлей в заливе Биафра.
Двумя годами позже до Сильвера долетела весть, что некоего шкипера Бонса один из лондонских судов приговорил к солидному штрафу за нарушение общественного порядка на улице в пьяном виде. Значит, сейчас, очевидно, не сумев захватить сокровища острова Кидда, Билли Бонс появился в Англии.
Через три месяца после того, как Джону Сильверу донесли об этом, Майкл О'Брайен принес радостные вести. Поздно вечером он шумно вломился в «Подзорную трубу», опрокинул свободную лавку и наступил на кота, дремавшего на уложенном плиткой полу.
Сильвер и городской глашатай находились в закопченной боковой комнате в трактире. Джон только что закончил пламенную тираду против воров и разбойников, особенно против ужасного Маклейна и его предшественника Дика Терпина, восхитившую его собеседника.
Когда ему сообщили, что О'Брайен хочет с ним говорить, Сильвер проводил глашатая из комнаты, сердечно с ним попрощался и в самых изысканных выражениях поблагодарил за нравоучительную и возвышенную беседу.
Весть, принесенная Сильверу, привела его на седьмое небо от радости: от волнения, слушая ее, он не менее десяти раз снимал свою треуголку, отирая пот со лба и вновь надевал ее. Наконец сказал:
– Ну, Майкл, я всю жизнь буду поить тебя ромом, Бог свидетель, всю жизнь! С грязными волосами, связанными в косицу, и со старым моряцким сундучком. Говоришь, он только что слез с лондонского почтового дилижанса, так? Смотри, Майкл, что мы сейчас сделаем. – И он достал карманный ножичек, вынул из ящика стола лист желтого пергамента и вырезал из него кусочек в форме круга размером в крону. – Приятель, сходи на камбуз и скажи хозяйке, чтобы дала чернильницу и очиненное перо. Скажи, мне для дела одного нужно.
Скоро О'Брайен вернулся. Сильвер взял перо и что-то написал на круглом кусочке пергамента. Затем отошел к камину, взял пальцем немного сажи, вернулся на дубовую скамью и аккуратно растер сажу на обратной стороне кружка, после чего подал его О'Брайену.
– Ступай к нашему приятелю Билли и отдай ему это. Когда увидит, сразу вспомнит, что значит черная метка.
О'Брайен наморщился, осмотрел кружок с обеих сторон и наконец сказал угрожающим голосом:
– Тут что-то написано. А что это значит? Разрази меня гром, может быть ты написал: «Билли, возьми да заколи О'Брайена». Откуда мне знать, что ты тут пишешь?
– А может быть, здесь написано: «Билли, иди и придуши епископа Йоркского» или что там еще, дурья твоя голова, – издевательски ответил Сильвер. – Майкл, ты очень много думаешь, а для твоих мозгов это вредно, смотри, помешаешься.
Разъяренный О'Брайен медленно начал подниматься, сунув руку за пазуху, но Сильвер спокойно и размеренно продолжал:
– Так или иначе, я не тот человек, который бы предал собственного посланника, приятель. Долговязый Джон не возьмет на себя лжи. Здесь написано: «До обеда» и кроме того первые буквы моего имени «Д.С.» – Джон Сильвер, совсем ясно. Но бедняга Билли сразу поймет, чем это пахнет, ей-богу. Ну, ступай! И сразу назад.
И Джон Сильвер сел, попыхивая трубкой, дожидаться возвращения О'Брайена. Никогда нам не узнать, какие горячечные мысли теснились в его мозгу, пока он сидел возле полыхавшего в камине огня. Прошло пять минут, десять, полчаса… Сильвер вновь набил трубку, взял бронзовые щипцы, вынул из огня уголек, зажег табак и глубоко затянулся.