Через край безалаберности. В большом и малом. А кто виноват? Вот такие Аглаи Борисовны, без остатка отдающие себя избранному делу, но давно забывшие, как решается простенькое уравнение…
Перед тем как жениться, Турков начал строить себе дом. Такой, как ему хотелось.
Испокон веку деревенские избы ставятся по принципу «оглянись на соседа». У соседа Митьки пятистенок, и у меня будет такой же; Митька возвел сарай слева, и у меня слева; у Митьки деревянное солнышко над чердачным окном, и у меня будет.
Эпохи меняются, время летит, а до сей поры избы в деревне одинаковые. Кто-то задумал строиться и сегодня не может без Митькиного образца: опять рубит пятистенок и опять вплотную к дороге, на самой обочине. В прежние времена дорога тихой была: коровы пройдут, лошадь прошагает — и все движение, пей чаек у раскрытого окна; сейчас на дороге трактора барахтаются, самосвалы громыхают, оплескивая окошки жидкой грязью… Приятно? Удобно? Покойник Митька с ума бы свихнулся от шума и дыма, но последователи его терпят.
Турков заложил фундамент в глубине участка; дом развернул не к дороге, а к солнцу — лучше настоящее в окне, чем деревянное над окном. Еще ввел усовершенствования: водяное отопление вместо русской печки, скважину с насосом вместо колодца. И, естественно, все прочие удобства не во дворе. Извините! На исходе двадцатого века живем.
Большинство работ он проделал своими руками. Ведь с детства владел топором и пилой, умел и раствор замесить, и пазы проконопатить. А если чего-то не знал, вычитывал в книжках. Теперь по всем отраслям вдоволь литературы, только не ленись читать.
Пока строился, всякий день был расписан по минутам. И, представьте, времени хватало, вполне обошелся без наемных шабашников, без ежедневной подати — бутылки водки.
Конечно, не сразу все ладилось, и ошибки бывали, и переделки, но завершил Турков строительство, вселился в удобный, современный дом.
Настал час подумать и о женитьбе.
У Туркова было несколько предварительных кандидатур, исподволь присмотренных и изученных; следовало решиться на окончательный выбор.
Он стал похаживать на вечера в Дом культуры, на танцы, на деревенские праздничные гулянья; поочередно провожал кандидаток до крылечка, целовался, если позволяли. И примеривался.
Его беспокоило, что нынче разводится каждая третья супружеская пара. Он не желал быть причастным к подобной статистике. И он нашел то, что искал.
Лиза Игнатьева (будущая Туркова) заведовала почтовым отделением, была скромницей. Не носила юбочек на запредельной высоте, никогда не давала повода сплетницам. Умненькая, ласковая, практичная. Надо — оденет джерсовый костюмчик, в кругу друзей почитает стихи. Надо — засучит рукава и пойдет картошку копать.
Через год после свадьбы родился первый ребенок — мальчик; еще через два года родилась девочка. Дети были у Турковых крепкие, здоровые, отлично развивались. Да иначе и заводить их не стоит…
Постепенно Турков расплатился с долгами, в которые пришлось ему влезть, пока строился; постепенно купил хорошую мебель. На участке разбил образцовый огород, насадил ягодных кустарников. Начал откладывать деньги на «Жигули».
Бытует суждение, что человеку, если он не мещанин, требуется минимум комфорта и жизненных благ. Чепуха какая! Турков не был мещанином, но ему хотелось иметь и «Жигули», и лодку с мотором, и приличное ружье для охоты, и много других вещей, которые облегчают и украшают жизнь. И Турков знал, что приобретет их, и даже от одного этого сознания ощущал удовольствие.
Всего можно добиться, если голова на плечах.
Последнюю зиму отработала в школе завуч Аглая Борисовна, она уходила. Все понимали, что ее место займет Виталий Максимович Турков. Все говорили об этом.
А сам Виталий Максимович предстоящее повышение ожидал бестрепетно. Не было оно финалом, конечным пунктом стремлений, впереди еще столько всего! Только началась его нормальная жизнь…
В июле месяце, как обычно, педагогов вызвали в город «на доводку». Если бы знать Туркову, чем кончится поездка, его бы трактором из деревни не выволокли.
Мальчик и женщина скрылись в конце улицы; завывал велосипедный моторчик; меченые гуси тупо смотрели на Туркова, вытянув шеи палками.
Бабка Ударкина предупредила, что готовить еду для постояльцев не собирается. Надо было измыслить пропитание, и Турков, надев пыльник, тоже пошел к центру города.
Пообедал в кафе. Выпил бутылку сухого вина. Настроение улучшилось, и Турков двинулся обратно, намереваясь пораньше лечь спать.
Возле хибары громоздилась большая куча дров. Видимо, их только что привезли, враскат шарахнули с самосвала, окончательно порушив забор.
Женщина, успевшая переодеться в старенький тренировочный костюм, с трудом перекатывала чурбаки во двор, к поленнице. Мальчик подбирал кору и щепочки.
— Честь труду! — сказал Турков.
— Ты к нам не приставай, — насупясь, предупредил мальчик. — Тебе же сказано!
— Предлагаю помощь! — великодушно улыбнулся Турков. — Хотите?
— Иди, иди, — сказал мальчик.
— Мы уж как-нибудь сами, — отозвалась женщина.
Мальчик собрал под ногами Туркова щепочки, словно боясь, что Турков их зажулит.
— Мама, он пьяный… — оповестил мальчик.
— Клевета, — сказал Турков. — Я, дорогой товарищ, сам не люблю пьяных.
— У нас нет на поллитру, — сказал мальчик.
— А грузчики требовали?
— Ага.
— Жулики. Мародеры. Вы правильно сделали, что не дали им поллитру.
— Для тебя тоже нету, — упрямо сказал мальчик.
— А я обычно работаю за «спасибо». Скажешь мне «спасибо», и мы в расчете.
— Мама, он правду говорит? Или обманывает?
— Отойди от него, Женечка. Не разговаривай с ним… — сказала женщина.
Турков спросил с изумлением:
— У вас тут что, заповедник напуганных? Микрорайон «Спаси меня, господи»? Предложил починить крыльцо, бабуся приняла за сумасшедшего. Предлагаю дровишки перекидать, снова все шарахаются.
— Мы привыкли сами обходиться, — сказала женщина.
— Вы ж надорветесь!
— Ничего.
— Всю ночь провозитесь!
— Не беда.
— К несчастью, тут мое окошко! — сказал Турков, снимая пыльник и пиджак. — Ночью я хочу спать. В тишине и покое. Отойдите в сторону, не мешайте!..
Он поднял чурбак и швырнул к поленнице. Дрова были, сплошь осиновые, сырые, будто сию минуту вытащенные из воды. Турков подумал, что бабка Ударкина зверствует. Могла бы купить и березовых на те деньги, что дерет с жильцов. Ну, люди…
— Мерзнете зимой?
— Бывает, — неохотно сказала женщина.
— И внучонка бабуся Ударкина не жалеет?
— Какого внучонка?
— Извините, правнучка. Он ведь правнук бабуси?
Женщина наконец догадалась, о чем идет речь.
— Мы с хозяйкой не родственники.
— Разве?!
— Такие же постояльцы. Но живем второй год.
— Произошло недоразумение, — сказал Турков. — Я вас принял за родственников. Крылечко виновато.
— Я же не могу его починить.
— Бабуся надолго ушла?
— Она смотрит кино, — сообщил мальчик.
— Откуда тебе известно?
А она каждый день смотрит кино… — в голосе мальчика был оттенок зависти.
— Найдите-ка мне топорик, — сказал Турков.
— Не нужно. Зачем это?
— Найдите топорик. Вся ответственность будет на мне. Даже в капиталистических странах квартиросъемщики борются за свои права.
— Бабушка заругается, — сказал мальчик.
— Мы ее перевоспитаем, — пообещал Турков. — Бабушку, да еще чужую, всегда можно перевоспитать. Это не проблема.
Бог свидетель, не собирался Турков заводить с этой женщиной знакомство. Пуще того, она не нравилась Туркову. Бывает, что увидишь приятное личико и тебя невольно потянет к знакомству. А тут никакой тяги не возникло, женщина совсем не показалась Туркову симпатичной и привлекательной.
Но, пока он перебрасывал чурбаки и ладил крылечко, он узнал про нее занятные вещи. Непостижимые вещи. Он даже спросил, не скрывая удивления: