— Посмотри, пожалуйста, — сказала она, вынимая из сумки оранжевую папку.
— Хорошо, посмотрю сегодня же. Все равно нечего делать. — Я положила папку у тарелки.
В этот момент вошла Каро.
— Что-то новенькое? — спросила она. — Можно и мне взглянуть, когда Ютта закончит?
Мать кивнула. Она была неравнодушна к Каро. Потому, может быть, что со своей короткой стрижкой темноволосая Каро была чрезвычайно похожа на нее. Мне не раз приходило в голову, что в молодости моя мать наверняка выглядела в точности так, как сейчас Каро.
— Но только если потом ты выскажешь свое мнение, — сказала она, подавая руку Каро, — обещаешь?
— Обещаю. — Та пожала ее руку.
Мать уехала. Взяв рукопись, я отправилась к себе в комнату. Включила радио, взяла ручку и блокнот и улеглась на кровать.
«Убийство в тишине». Рабочее название, которое изменится еще десять раз, прежде чем книга будет опубликована. «Интригующе», — написала я рядом: мать просила оставлять комментарии. Также она просила высказывать соображения, если мне хотелось что-то изменить, но это, впрочем, я делала неохотно.
Мерли и Каро завидовали моему участию в написании книг. А для меня в этом не было ничего особенного. Мать была не прочь отдавать мне на прочтение всю свою писанину, да я отнекивалась.
Читая, я узнавала ее в каждой фразе. Ее мысли. Ее надежды и страхи. Но также я узнавала и себя, поскольку некоторые ее персонажи были списаны с меня. В такие моменты мне до слез хотелось иметь нормальную мать, как у всех. С которой можно говорить, не боясь, что все сказанное тобой она выложит на всеобщее обозрение в своей следующей книге. Я где-то читала, что при поисках материалов для своих работ писатели не гнушаются любыми источниками, и мать моя не была исключением.
Раздался стук, и в дверь просунулась голова Каро.
— Можно?
Я отложила рукопись и поднялась. Каро вошла, смахнула со стула стопку грязного белья, что я приготовила в стирку, и уселась напротив, ломая пальцы.
— Слушай, у тебя был когда-нибудь парень, который от тебя ничего не хотел? — спросила она.
В голове у меня зазвенел тревожный колокольчик. Такие вопросы не задают без резона. Каро, несмотря на жару, была в футболке с длинными рукавами, скрывавшими руки.
— Как это? Вообще ничего?
Она кивнула.
Я не знала, что ей ответить.
— Вообще-то он мне запретил о нем рассказывать.
— Он — что?
— Но у него есть на то причины! — начала она выгораживать своего приятеля. — Хотя я и не знаю какие. Но я его понимаю. Мне тоже иногда бывало тошно, когда обо мне говорили.
— Слушай, Каро! Не его дело, о чем ты разговариваешь с подругами. Он не может тебе ничего запрещать!
— Нет, он не запрещал. Он попросил. Он сказал, что надо подождать, пока мы не будем уверены.
— Уверены? Уверены в чем?
— Ну… что любим друг друга. — Она вдруг оживилась — бледные щеки вспыхнули, глаза засияли. — Наверное, ему паршиво приходилось в жизни, вот он и хочет убедиться.
— Каким образом?
— Ну… подождать.
— Подождать чего?
Она, уронив голову, прошептала:
— Он меня не трогает. Он меня даже не целует. Не по-настоящему. То есть целует, но как брат.
— Но он провел с тобой ночь! — в изумлении воскликнула я. — Или нет?
— Да. Но он меня не трогал. — Она подалась вперед, пристально вглядываясь в мое удивленное лицо. — Может быть, он гей? Как ты думаешь?
— Откуда мне знать, Каро? Я никогда его не видела. Я даже не знаю его имени.
— Я тоже не знаю, — призналась она, чуть не плача.
— Что?.. — Я решительно ничего не понимала. — А он хотя бы знает, как тебя зовут?
— Глупый вопрос! — Она смахнула слезы и улыбнулась. — Я сказала ему в первый же вечер.
— Ну а ты-то как его зовешь?
— По-разному. Всякий раз я выдумываю для него имя. Это как в сказке про Гнома-тихогрома — угадав имя, я получу его любовь. — Она улыбнулась вымученной улыбкой.
Я подошла к ней и пристроилась рядом на стуле.
— Вот тебе совет, Каро, — сказала я, беря ее за руку, — бросай его. Не нравится мне все это.
Она встала — маленькая, худая, потерянная.
— Поздно, — прошептала она, — это любовь.
— На всю жизнь? — спросила я со смехом, надеясь, что она тоже рассмеется, но она и не думала.
— Пока смерть не разлучит нас.
Затем она сделала странную вещь: обхватила мое лицо ладонями и поцеловала в обе щеки.