— Маленькая, озвучь свои мысли, — очень спокойно, можно сказать убийственно спокойно, произнес он.
— Не обращай внимания, — вернула ему его фразу. Он скрипнул зубами? — Когда мы приплывём в Аленголию?
— Если всё будет хорошо, то завтра к вечеру будем уже во дворце, — явно недовольный сменой темы, произнес он. Но настаивать на ответе не стал.
— Ты уже всё решил на счет Арвии?
— Завтра… Завтра соберём совет и будем решать, — как же мне это не нравится… Он не собирается позволять мне остаться в стороне. Правильно расценив мой жалостливый взгляд, Рин добавил: — Ари, не забывай, что нападение планировалось на тебя. Тебе нужно присутствовать там.
Я кивнула, спорить с ним бессмысленно. По крайней мере пока мы наедине.
— Вернёмся в каюту? — под палящим солнцем мне стало плохо, хотелось в прохладу и тень.
— Конечно, — он помог мне подняться, но идти куда-либо не стал, — Маленькая, ничего не бойся. Всё будет хорошо.
Прижалась к его плечу лбом, чтобы скрыть своё недоверие к этим словам.
В каюте Рин помог мне лечь и собрался уходить. Останавливать его я не стала, потому что он и так проводит почти всё время со мной, даже спит рядом. Ночью он не переходит рамок. Да вообще ничего не делает, просто обнимает осторожно и просыпается от каждого моего шороха. Подозреваю, что пока я была бессознательном состояние он вообще не отлучался от меня. Хорошо, что это приключилось на момент плаванья, а не когда мы будем в Мариде. Боюсь, что в том бы случае он всё бы бросил, чтобы не выпускать меня из виду. Рин вышел, я подавила печальный вздох и уткнулась в подушку, чтобы постараться уснуть. Он вернулся до того, как надо мной успели сомкнуться крылья сна. Лег рядом и обнял меня, давая как раз то, что мне сейчас нужнее всего.
— Родная, помни, что я люблю тебя, — прошептал он в мои волосы. Слёзы обожгли глаза, я сильнее зажмурилась и постаралась контролировать своё дыхание, чтобы Рин не понял того, что я не сплю.
Вечером мы вышли прогуляться. К закату поднялся сильный ветер, напоминая, что мы уже далеко от жаркой Арвии, а в Аленголии всё же конец осени. Король оставил меня на палубе одну и ушел добывать плед.
— Привет, — обратилась к вышедшему Джо. Он видно не заметил меня, потому что до этого стоило ему увидеть меня он сразу уходил, а тут сам приблизился.
— Привет, — напряженно ответил он. Я кивнула на свободное кресло, благо их было в избытке на палубе.
— Почему бегаешь от меня? — прямо спросила я. Как-то раньше не замечала за ним робости.
— Не бегаю, — словно ребёнок буркнул он, заставив этим меня улыбнуться, — Как ты?
— Нормально, я пожала плечами, — Не привыкла болеть. Джо… Как мама? Я её почти не вижу на палубе. Ей до сих пор плохо?
— Спасибо. Маме уже намного лучше, но она быстро устаёт. Силы возвращаются медленно, — как же я это понимаю…
— Так почему ты решил покинуть Арвию? — он явственно напрягся. Я не торопила с ответом, мне было просто любопытно. Наверное, большую часть в том, что я задала этот вопрос было банальное желание забить голову чем-то кроме своих терзаний.
— Помнишь, я тебе рассказывал о том, что магов привязывают к Арвии? — я утвердительно кивнула, он тяжело вздохнул и сцепил ладони в замок, — Так вот… Болезнь мамы и была тем фактором, который должен был меня удержать.
— Ничего себе, — я смотрела на него округлившимися глазами, до конца не веря в то, что он говорил правду, — Но ты же говорил, что твой отец решил тот вопрос. До того, как он… Прости.
Я сокрушенно покачала головой, стараясь уложить информацию. Нет. Я никак не могла всё это понять.
— Ариадна, Его Величество Этельвир ввел жесткие требования к магам и их жизни.
— Это ты про налоги? — немного нахмурившись, спросила я.
Меня, да всех студентов, после поступления просветили по поводу того, что за обучение с нас, после завершения академии, будет взиматься пятьдесят процентов с заработка, неважно будет это частная практика или работа на корону, в течение пяти лет. Потом налог должен был уменьшиться, а насколько это уже зависело от места работы. Изначальная ставка объяснялась тем, что обучение у нас бесплатное, но содержание учебных заведений очень дорогое, и мы как бы просто отдавали долг короне.