Я воодушевился, предвкушая новые многоэтажные пассажи, но показывать чудеса риторической эквилибристики матери не дал Илья.
- Вообще-то, никто. Просто Колин Александрович слишком увлекся и решил, что безотносительная информация ему как-то поможет, - ехидно сообщил он. - Вы удивитесь, но наши семейные отношения и выбор профессии, никак не связаны с жизнью Алексеева.
Решив повременить с ответом – вдруг аристократ сподобится сказать еще что-нибудь интересное, – я занял выжидательно-азартную позицию.
Но Абаскаль, посчитав, что сказанного вполне хватит, шагнул вперед, и со словами "Мама, думаю, ты достаточно помогла сеньору Розанову, с остальным мы сами разберемся. Найди отца, пусть он придет", помог матери подняться и навис над ними, опершись о кресло. Элеонора, неуверенно глянув на сына, попрощалась и уплыла вдаль, шурша платьем.
Пару секунд Илья сверлил меня взглядом, а потом, с очевидным желанием закончить эту бодягу, буркнул:
- В общем, Колин Александрович, мы вам все рассказали, по другим вопросам общайтесь с управляющим. Так что давайте будем закругляться.
Ксюшка и Андрей одновременно глянули на меня из своих углов: во взглядах их читалось «ну и ну», а в моем, наверное, было написано скорее злорадное «ага». Вот так реакция, просто прелесть! В удачное я место, видимо, попал, раз они так засуетились. Конечно, вопрос, насколько это может быть связано с нашим делом, но вопрос выясняемый… Попробую еще раз ковырнуть: сделать они мне все равно ничего не сделают, даже по морде сто процентов не дадут, чтобы белы руки не марать…
- А чего мы так волнуемся? – поинтересовался я, склоняя голову набок и посылая Илье ласковую улыбку. – Вы не волнуйтесь, вы лучше поймите: не существует в природе вещей, которые бы не касались полицейского, когда он ведет расследование. Если я что-то спрашиваю, значит, так надо, даже если это и задевает чью-то ранимую душу. Точнее, то, что задевает, мне интересно в особенности. Ничего личного тут нет. Если вы поссорились с вашим папашей из-за того, что он любит есть котят по утрам, а вы не любите, меня это не взволнует. Я просто пытаюсь понять расстановку фигур, - я показательно подвигал руками над невидимыми шахматами, - и выяснить, что и как относится к делу. Вашего слова, даже очень честного и дворянского, мне без полной информации недостаточно, я вас знаю без году неделя, так что сделайте над собой усилие, перестаньте воспринимать меня лично и не ерепеньтесь попусту. Я ведь тоже могу встать на официальный путь и сказать местным полицаям, что вы препятствуете следствию, вот и разбирайтесь потом, как хотите. Так что лучше просто расскажите, в чем дело, дешевле встанет.
- Придется уж вам поверить моему честному слову, - даже не подумав дать задний ход, отрубил мой гордый визави. - Работа врачом тоже учит конкретике, поэтому отвечу по существу. Можете говорить нашей полиции что считаете нужным, дело ваше. Я же не собираюсь делать свои бытовые разногласия с родителями достоянием общественности. Тем более не обязан отчитываться перед вами, учитывая, что вы явно не из полиции нравов, - добавил он, еще раз обводя нас тяжелым взглядом, который почему-то остановил на лопавшей Ксюшке. Та от неожиданности вздрогнула и уронила на ковер последний бутерброд с паштетом, разумеется, деликатесом вниз.
Илья слегка закатил глаза с видом «ну что-то подобное я и ждал от вашей вахлацкой компании» и тут же поднялся, заявив:
- Думаю, на этом мы закончим. Всего доброго! Леон вас проводит, - и, холодно кивнув, двинулся к выходу.
Правда, смыться, к моему удовольствию, Абаскалю не удалось. В комнату, превратившуюся к тому времени в проходной двор, снова кто-то вошел. Слегка извернувшись, я узрел миниатюрную, кареглазую и темноволосую девушку в темно-синем платье, блестевшую украшениями, по виду, из чьих-то фамильных погребов. С любопытством оглядев всех нас, она что-то сказала по-испански, в чем я различил приветствие "Buenos tardes!", и направилась прямиком к Илье.
- А я тебя везде ищу. Ты скоро? - поинтересовалась она на чистом русском.
Абаскаль мгновенно помягчел и, с нежностью глянув на девушку, ответил:
- Да мы уже все, пойдем.
В глубине моей груди, где, видимо, проживала черная зависть, что-то сдавило. Девушка, как я определил навскидку, всего на пару-тройку лет старше Ксюшки, а Илья – не младше меня… Взяв ее за руку, он собирался было прошествовать к заветной двери, но не выпустить их просто так теперь стало для меня делом какого-то дурацкого принципа.