Перед тем, как ответить, я провел тщательную внутреннюю настройку голоса, чтобы не дать счастливого петуха – каждое ее прикосновение вводило меня в состояние идиотского счастья:
- Спать будем, Ксюш. Мы мало знаем. Завтра попремся опять на эту виллу и будем узнавать больше, а пока я бы не размышлял, чтобы лишнего не навыдумывать.
- Плохо еще, что мы ничего не понимаем в банковском деле, - заметил Андрей, аккуратно паркуя машину возле нашей гостиницы, которая приветливо светила желтыми окнами на асфальт. – Очень может быть, что именно там и будет главная информация…
- Согласен, поручаю тебе, как самому способному, изучить этот вопрос, - я похлопал его по плечу. – Ты сможешь, я в тебя верю. А как сможешь, притащишь мне все, что добыл, и обсудим.
- Хорошо, Колин, - безропотно согласился Андрюшка на мое адское задание. – Может, я тогда завтра лучше побуду здесь, пособираю информацию?
- Давай, - сказали мы хором с Ксюшкой и один за другим вылезли из машины.
Глава 3. Отцы и дети
По идее, после перелета и разъездов до ночи по Мадриду мы все должны были спать как убитые до двенадцати испанского дня, но вышло почему-то наоборот. Сначала мы никак не могли улечься: то болтали о деле, то искали здешний вайфай и бегали за паролем на рецепцию, чтобы Андрей мог завтра без проблем обогатиться знаниями о банковском деле. Потом Ксюшка вымыла голову и полчаса сушилась дико завывающим феном; только она прекратила, как вымыл голову Андрей. Увидев, что он тоже потянулся за адским сушильником, я плюнул и пошел в душ сам. Голову я вымыл, но сушить ее не стал, потому что Ксюшка в своей малюсенькой отдельной комнате успела уснуть: я просто покрепче выжал шевелюру, скрутив ее жгутом, и тоже улегся. Но не так просто было пройти этот квест засыпания: только я слегка задремал, как Андрей на соседней кровати принялся щелкать и пищать телефоном, набирая бесконечные смс-ки. Потом этого ему показалось мало: он исподтишка позвонил Карине и принялся общаться с ней громким шепотом, как всегда, за что-то оправдываясь.
- Андрей! – прошипел я. – Передай своей невестушке, что преждевременная кончина твоего телефона сейчас будет на ее совести! Закругляйся!
- Да-да, ну сейчас, - зашептал Андрей еще более оправдывающимся тоном. – Карин, извини, я тут Колину спать мешаю, а мне еще маме надо позвонить…
- Андрюш, имей совесть: иди болтать в сортир, - простонал я, закрывая глаза руками.
Андрей послушался, заперся в туалете и, видимо, перепутав его с безэховой камерой, начал там что-то орать в полный голос. Я перенес руки с глаз на уши и кое-как умудрился заснуть, несмотря на то, что меня на новом месте обычно одолевала бессонница.
Проснулся я часов в девять утра и опять от каких-то громких звуков. Прислушавшись, я понял, что Ксюшка, шаркая ногами, бродит по своей комнате и во весь голос болтает с кем-то. Оксанка, что ли, позвонила, или Бенька, или та же Карина, которой досталось мало болтовни от Андрея?
Я прислушался. Не тут-то было: прекрасные сюрпризы продолжились. Оказывается, Ксюшка болтала с Мишенькой. Вначале она оживленно описывала ему виллу и чем в ней кормили, а потом вдруг перешла на идиотское хихиканье и междометия:
- Правда? Хи-хи. А-а-а… Уже скучаешь? Хи-хи. А? Мне? Приятно, конечно, ага. Ну ничего, я ведь скоро приеду. Ой, да ладно, с цветами-то зачем! Ну и что, что люблю, зачем столько денег тратить… Да? Хи-хи-хи-хи-хи. Слушай, Миш, я тоже тебе тут что-нибудь куплю, ага? Тебе чего привезти? Я по тутошним магазинчикам похожу…
Я с силой зажмурился, стискивая зубы, потом приоткрыл глаза и неподвижно уставился в безнадежно-белый гостиничный потолок, на котором не было ни единого пятнышка, чтобы уцепиться глазом. Аналогично я ни за что не мог уцепиться, чтобы сдержать дикий поток мыслей, который закрутился водоворотом в моей голове, причем от того, что я все эти мысли уже сто раз думал и все знал про Ксюшкины симпатии и Мишеньку, легче не становилось. Стоило мне перестать себя убеждать оставить ее в покое, коснуться ее или просто поболтать с ней о чем-то, как во мне со страшной скоростью вырастала надежда, громадная, как радиоактивный мутант. А каждый раз, когда Ксюшка невольно давала мне понять, что у нее своя жизнь, и меня тут не стояло, эта самая надежда ощутимо обрушивалась куда-то мне под ребра и начинала мерзко там скулить, не давая мне ни думать нормально, ни сосредоточиться ни на нем как следует.