От наблюдений за Розановым меня отвлек отец, снова севший на своего любимого конька претензий. Не желая выслушивать упреки, я резко прервал его гимн пластической хирургии. Отец, ясное дело, надулся, фыркнул что-то непримиримое и спешно удалился. Мне тоже надо было идти, поэтому я оставил девчонок болтать, а Колина, принявшего образ закемарившего старичка, размышлять о своем. На секунду мне снова померещилось в его позе что-то нехорошее. Для подстраховки я сказал им, где искать Леона, и понадеявшись, что взрослые люди смогут сами о себе позаботиться, отчалил с чистой совестью.
Поднимаясь к себе, я раздумывал о том, что пора бы уже возвращаться в город. Полиция, которую опасались родители, приехала, поговорить с ней поговорили, пользы от меня здесь мало, да отец с матерью и сами справляются. К тому же, с Розановым я познакомился и, если что, всегда смогу его найти. Так что причин бестолково куковать на вилле нет никаких. Чего тянуть, заберу Злату и поедем в Мадрид. Куда-нибудь с ней сходим, вот, к примеру, в оперу. Она давно хотела.
В таком духе я размышлял, просматривая почту. Ответив на срочные сообщения и позвонив на работу узнать, не изменился ли график плановых операций, я скинул в сумку часть вещей. Хотелось бы уехать пораньше – нет смысла задерживаться.
Не найдя одной из рубашек, я отправился в прачечную. Путь мой лежал по бесконечной галерее с многочисленными дверьми. В детстве я обожал их распахивать, заглядывая в каждую комнату и шкаф, а потом со всей дури ими хлопать, поэтому от меня их обычно закрывали на ключ. Припомнив длинные нотации отца, я повеселел. В приливе ностальгии мне даже захотелось снова заглянуть в пару комнат.
Тут я заметил, что дверь в туалет приоткрыта, а на полу поблескивает безбрежная лужа. Опасаясь, что у нас, в довершении всех несчастий, прорвало трубу, я рванул на себя дверь и на пару минут завис на пороге. Открывшаяся сцена оказалась неожиданной даже для видавшего виды меня. Вода из раковины, по-видимому, уже давно переливалась через край, и на полу успел собраться целый искусственный водоем. Посреди него, картинно разметав руки и волосы, возлежал горе-детектив.
«Спазм? Колика? Приступ? Сахар подскочил? Или наоборот, упал?», - пронеслось у меня в мозгу. – «Черт знает, что с ним могло случиться!»
Я метнулся к раковине, выключил воду и вынул затычку. Прибраться можно и потом, сначала надо выяснить, что с ним такое. По-быстрому оттащив Розанова на крошечный полусухой пятачок, я подложил ему под голову его же куртку, а под ноги мусорку и, не теряя времени, перешел к осмотру. Зрачки на свет реагировали, но давление явственно упало ниже некуда, пульс был слабым, дыхание – прерывистым, а на мертвенно-бледном лице застыла болезненная гримаса.
Я снова выругался, припомнив небогатый ассортимент препаратов, который держал дома. Ежу понятно, надо вызывать скорую. Хотя… Если у него хроника, может, и лекарства при себе найдутся, или я сам успею оказать первую помощь до ее приезда. Рискнем, пожалуй! Перескакивая через три ступеньки, я понесся к себе, схватил бокс с лекарствами, тонометр и со скоростью домушника сотого уровня бросился обшаривать полки на предмет глюкометра. Глюкометра не было.
¡Pardiez! ¡Que sal!
Делать нечего, придется обходиться, чем есть. Прихватив мобильник, я устремился вниз. Отсутствовал я не больше трех минут, и, к счастью, Розанову не стало хуже. Ну что же, приступим.
Перво-наперво я сунул Колину в нос нашатырь. Первые секунды ничего не происходило, я терпеливо ждал, потом снова намочил тампон. Мерзкий запах сделал свое дело, Розанов слабо пошевелился и неожиданно чихнул!
- Чем хронически болеете? – встряхнул я его.
Чуть приоткрытые веки Колина моргнули, и я расслышал еле внятные слоги:
- Пе-че… Ди...ски… - расфокусированный взгляд погас, и глаза закатились обратно.
«Ди-ски» что?» - заработал я мозгами. Неожиданно меня осенило:
- Точно! Дискинезия желчных путей! У него спазм! – гаркнул я, обрадовавшись правильной догадке. – Так, посмотрим, посмотрим…