Я принялся пальпировать ему брюшную полость. Догадка подтвердилась: при пальпации в точке проекции желчного пузыря дал о себе знать симптом Кера – Колина просто перекосило. Нужно было срочно купировать приступ. Я ввел спазмолитик и начал мерить давление. Давление понизилось критично, до 60 на 35. Там и до кардиогенного шока недалеко! К моему облегчению, в боксе обнаружился кофеин. Я набрал шприц, наградил Колина еще одним уколом и продолжил перетряхивать содержимое коробки. Увы, на этом полезные для него препараты закончились. Ну что же, я сделал все, что мог. Даже если бы у Розанова и оказались при себе лекарства, в таком состоянии они не помогут. Теперь нужно перенести его на диван, вызвать скорую и сказать Ксении, что шефа свалил недуг. Кажется, я увлекся и начал бормотать вслух, потому что Колин ни с того ни с сего дернулся. Широко распахнув глаза, он сглотнул и поразительно четко проговорил:
- Не надо… скорую! Не говорите… Ксюшке. – И снова вывалился в обморок.
Сказать, что я обалдел, – не сказать ничего. Конечно, бывают всякие случаи. Помню, пресса писала про женщину, которая, выжив в авиакатастрофе, поднялась с трещиной в позвоночнике и уплелась в закат. Другой в состоянии аффекта становится сильным как тяжеловес. А этого, значит, любовь из обморока вытаскивает… Интересная все-таки вещь - человеческая психика… Жаль, что раньше я не думал об этом: мог бы пойти в нейропсихологи или даже нейрохирурги.
За размышлениями я снова расчехлил тонометр. Давление толком не поднималось, но хотя бы больше не падало. Как я видел по лицу Розанова, спазм тоже начал утихать. Болезненная гримаса исчезла, сменившись сморщенным, будто бы обиженным выражением.
Я встал и с наслаждением разогнулся. Ну что же, если пациент скорее жив, чем мертв, со скорой и правда можно повременить. Главное сейчас перенести его и наблюдать за состоянием. А для этого надо найти Леона и еще кого-нибудь на подмогу.
У управляющего при виде мокрого и взъерошенного меня глаза на лоб полезли. Промолчал он только из вежливости, а вот блестящие кастрюли оказались менее дипломатичными - в них я отразился во всей красе.
- Леон, - перешел я сразу к делу, - майору Розанову стало плохо, он сейчас в туалете у лестницы. Вызовите охранников, нужно перенести его в гостиную. Приготовьте мне, пожалуйста, две грелки и длинные полотенца. Еще мне будет нужна чашка с ложкой и теплая вода средней температуры. А лучше принесите чайник прямо в гостиную. Я сам сделаю, что мне надо. И пошлите кого-нибудь прибрать в туалете, там настоящий потоп.
- Дон Элиас, - подал тот голос из-под вороха указаний. – Не лучше ли вызвать скорую? Не хочу вас обидеть, но вдруг у него что-то серьезное? А потом, учитывая, что сеньору Розанову стало плохо именно в нашем доме, полиция может задавать вопросы. И проблемы, которые и так…
- Леон, у него всего лишь спазм! Я уже вколол ему спазмолитик и препарат, поднимающий давление. Сейчас ему нужно просто отлежаться. Да не бойтесь вы, Леон! Я в диагнозе уверен. Идемте же, наконец, будете мне помогать!
Подгоняемый мной управляющий вызвал охранников, и дальше все пошло как по маслу. Верзилы перетащили Колина в гостиную и возложили на диван. Я опять подпер ему ноги баррикадой подушек и сунул рядом одну из принесенных Леоном грелок. Вторую я замотал в несколько слоев, чтобы не жарила, как красный гигант, и шлепнул ему под бок. Укрыв Колина пледом и наказав Леону часа через два приготовить овсянку на воде, я устроился в кресле отдохнуть и погуглить про дискинезию.
Около часа следопыт лежал трупом, а потом потихоньку заворочался. Прошло еще полчаса, и он уже принялся путано ворчать, что лежать неудобно, ноги слишком высоко, а грелки мешаются и вообще прожгли в нем дыру. Порадовавшись тому, что пациент совсем почти живой, я включил чайник. Колин немного приподнялся на подушке, сбросил под шумок грелки и часть подушек на пол и теперь молча следил за мной из-под прикрытых век. Я подождал, пока вода немного остынет, и высыпал туда порошок.
- Вот, - потормошил я Колина, поднося чашку к его рту. – Выпейте эту суспензию. Она обволакивает желудок и стабилизирует кислотность. А если вас мутит, то еще и купирует рвотные позывы.
Колин брезгливо сморщился и оттолкнул чашку размашистым движением. Координация не успела толком восстановиться.
- Выпейте, - настаивал я, еще раз впихивая чашку. – Пейте, говорю, сейчас Леон еще кашу принесет.