- Да-да, это я, меня провел Элиас. Поверьте, мне тут… надо. Ну развлекайтесь, развлекайтесь.
Царственно кивнув, я сделал замедленное “налево-кругом” и уплыл в другой конец зала. Спиной я чувствовал, что Эдуардо жрет меня взглядом, и, покосившись на него, убедился, что так оно и есть. Теперь вид у него был не ошарашенный, а злобный на грани бешенства. Илья, тоже это заметивший, напротив, преисполнился азарта и расцвел естественной улыбкой…
Я пробрел свой круг почета по залу, оглядывая народ уже более внимательно в поисках интересных личностей. В результате глаз мой вдруг зацепился за весьма примечательного паренька, который находился в очень выгодной стратегической позиции: во-первых, рядом с ним стоял стол с закусоном и выпивоном (в руке он держал стакан, щедро наполненный виски), а во-вторых, он был, как мусорное ведро мухами, окружен разномастными девицами - и старенькими, и молоденькими. Девицы, по образцу упомянутых мух, что-то жужжали, а паренек отвечал им, томно ужимаясь. Он был худеньким, пониже меня примерно на голову, зато его физиономию растягивала обалденно кривая масляная улыбочка, выше посверкивали волоокие черные глазки, а еще выше начинался огромный чуб, взбитый каким-то бешеным парикмахером. Периодически парнишка явно нарочно мотал головой, и чуб колыхался, как мыльная пена. Чувствовалось: тип от себя настолько без ума, что еле видит окружающую действительность.
- Друг мой, - величаво позвал я Илью, - а что это за примечательный молодой человек? Представьте нас, пожалуйста. Ну очень прошу!
Физиономия проследившего за моим жестом Ильи выдала невообразимую гамму эмоций, среди которых я различил крайнюю степень отвращения, гадливости и неприязни.
- Это, - он сделал паузу, будто бы подавляя тошноту, - Ромео Кастельбланк. Режиссеришка и прожигатель папашиного состояния. Снимает всякую артхаусную галиматью... Точно надо? До скончания веков бы с ним не встречался.
- Можно ли быть таким невежливым, - мягко попенял ему я, добавив в баритон теплоты. - Ромео - какое прекрасное имя! Да и не о нем ли ты столь лестно упоминал, пока мы готовились к приему? Молодой человек приносит пользу, как может. Познакомь. Пожалуйста.
Сейчас же прекрати ломаться! - сурово цыкнул Илья, вперившись в меня металлическим взглядом. Жесткое выражение лица неожиданно добавило нелестного для него сходства с отцом.
Я хотел было ответить, но углядел, что мерзкий паренек заметил нас и, сделав приветственный жест стаканом, сам направился в нашу сторону. Я схватил бокал шампанского с подноса подвернувшегося слуги и радостно засалютовал в ответ. Илья скривился, но промолчал.
Тем временем паренек подкатил к нам и заговорил по-испански, манерно растягивая слова. Илья без всякой охоты вступил с ним в переговоры и, в какой-то момент, явно возрадовавшись спасительной идее, произнес менее похоронно и с долей злорадства:
- Ромео, хочу тебе представить моего русского друга Колина Розанова. Он пишет сценарии для короткометражек и давно о тебе наслышан.
“Ух ты блин”, - чуть было не сказал я: финты моего доктора прямо-таки изумляли. Слава богу, привычка держать устойчивый образ во время заданий осталась при мне, так что я показал все зубы в улыбке, отвесил полупоклон и сказал:
- Спасибо, что представил меня, Элиас. Да, я сценарист. К сожалению, в основном пишу, понимаете, что-то простое, обыкновенное: детективы, мелодрамы, иногда рекламные сценарии для известных брендов… Но душой всегда тяготел к артхаусу. Вы не знаете случайно русского андеграундного режиссера Штучкина, снявшего фильм “Размышления в туалете”? Он взял несколько престижнейших премий.
Ромео оживился, ощутив себя не только в своем стакане, но и тарелке, и немедленно затрещал
- Замечательно, замечательно! Детективы еще туда-сюда, но в мелодрамах все же не хватает саспенса, если понимаете, о чем я.
Я истово закивал, а Илья спешно схватил бокал с вином и спрятал за ним разъезжающийся к ушам рот.