— Пятнадцать.
— Десять, — сказал Карелла.
— Вы решили поторговаться со мной? Вы думаете, если вы сказали «десять минут», то пол высохнет за десять минут? Пятнадцать минут, о’кей? Все будет сухо и чисто, и вы сможете, спуститься вниз и снова все испачкать, о’кей?
— Ладно, пятнадцать минут, — сказал Карелла и направился в кондитерскую на углу выпить чашку кофе. Он позвонил в комнату сыскной группы, чтобы узнать, нет ли для него новостей, и Берт Клинг сказал, что звонил Хейвз и просил передать, что из дома поедет прямо в контору фирмы «Кэвано и Пост». Карелла поблагодарил и снова вернулся к дому 4111. Капловиц уже ушел. Карелла прошел через вестибюль первого этажа, открыл дверь и остановился наверху лестницы, ведущей в подвал.
В подвале было тихо, только доносился гул из закрытой топки и иногда дребезжали трубы, проходившие по потолку. Он спустился по ступенькам в темноту — где-то в глубине подвала виднелся свет, но он не освещал ступенек. Он нащупал рукой шнурок выключателя верхнего света и дернул за него. Лампочка, висевшая на проводе, закачалась, когда он отпустил шнурок, отбрасывая широкую дугу света на серые стены подвала, на верстак, потом снова тьма, свет, тьма, пока, наконец, лампочка не остановилась, оставив круг света на цементном полу и верстаке, за которым уже было темно. Другой источник света находился в глубине подвала. Это была вторая лампочка, висевшая над раковиной и сливом.
В нос бил запах дезинфицирующего средства. Капловиц честно потрудился.
Карелла направился к верстаку возле ящика с углем и вдруг почувствовал резкий порыв ветра, полоснувший по лицу; он вначале подумал, что кто-то оставил окно открытым. Он вышел из освещенного круга и направился в темноте туда, откуда сквозило. Потом вошел во второй освещенный круг, в котором виднелись стиральная машина, раковина и слив в цементном полу, и снова погрузился в темноту. Казалось, что где-то в дальнем конце подвала просачивается естественный свет. Он пошел на этот свет и с удивлением обнаружил дверь на улицу. Он думал, что единственный вход находится на первом этаже над лестницей, ведущей в подвал. Но когда он подошел к остекленной двери в дальнем конце здания, он увидел за ней короткий марш лестницы и выход в переулок, в котором находился сарай с инструментами. Джордж Лэссер хранил свой топор в этом сарае.
Дверь была открыта.
Карелла закрыл дверь и подумал, не ветер да распахнул ее. В двери не было замка, и она неплотно прикрывалась. Вполне возможно, что ее распахнуло ветром. Он отошел от двери и направился обратно к верстаку. На короткий и пугающий миг ему показалось, будто что-то движется в темноте, и рука его 'привычно потянулась к кобуре. Он остановился, держа руку на рукоятке пистолета. Ничего не было слышно, ничего не видно. Выждав еще секунд тридцать, он вернулся к кругу света возле. верстака.
Человек в темноте сжимал в правой руке гаечный ключ. Он следил за Кареллой и выжидал.
Карелла осмотрел верстак, отметил все, о чем говорил Гроссман, отметив то место на полке, где стояла банка из-под кофе «Максуэлл Хауз» до того, как ее конфисковали ребята из лаборатории, и потом сделал несколько шагов назад. Внезапно, наверное, потому, что полицейские любят заглядывать под разные предметы, а не только смотреть на них, Карелла опустился на колени и заглянул под верстак, но если что-нибудь и находилось на полу под верстаком, Капловиц своим шлангом все смыл. Карелла встал. На коленях у него не было ни пылинки.
Человек ожидал в темноте возле раковины.
Карелла повернулся и направился к раковине.
Человек сильнее сжал гаечный ключ. Он вытащил гаечный ключ из-за раковины, где его держали на случай неисправности водопровода. Он вытащил гаечный ключ через несколько секунд после того, как поставил на место решетку, прикрывавшую слив на полу, а решетку он поставил на место всего несколько секунд спустя после того, как услышал, что открылась дверь в подвал и послышались приближающиеся шаги. Он поторопился. Решетка неплотно встала на место. Если бы кто-нибудь споткнулся о нее…
Карелла продолжал идти к раковине.
Он прошел в четырех дюймах от металлической решетки, закрывавшей слив. Если бы он коснулся ее ногой, он бы обратил на нее внимание и, скорее всего, нагнулся бы, чтобы рассмотреть ее, и тогда ему размозжили бы голову гаечным ключом. Но он прошел в четырех дюймах от решетки, прикрывавшей слив, ничего не задел, не нагнулся, чтобы рассмотреть решетку, и поэтому голова его уцелела. Он заглянул в раковину, подошел к стиральной машине, открыл дверцу и заглянул внутрь, сам не зная зачем, вздохнул и уперся руками в бока. Снова вздохнул.