— Как по-твоему, он укололся перед тем, как повеситься? — спросил Карелла сладким голосом.
— Мог, — ответил Джо рассудительно.
— Но ведь это странно, согласись? — спросил Карелла.
— Что же здесь странного? — попался на удочку Джо.
— Если бы он укололся, то чувствовал бы себя на седьмом небе. Тогда зачем ему было лишать себя жизни?
— Некоторые наркоманы после дозы впадают в депрессию, — сказал Фред. — Послушай, Карелла, остановись. Что ты, черт тебя возьми, хочешь доказать?
— Только то, что великие умы восемьдесят седьмого участка не вопят во всю глотку «самоубийство», пока не получат заключение патологоанатома — да и после этого тоже не вопят. Что скажешь, Джо? Или у всех погибших' от асфиксии синие трупы?
— Надо взвесить, — сказал Джо. — И сопоставить.
— Это очень тонкое наблюдение об искусстве сыска, Берт, — сказал Карелла. — Запомни его хорошенько.
— Куда, черт возьми, подевались фотографы? — спросил Фред, уставший от перепалки. — Пора начинать работу. По меньшей мере, надо выяснить личность погибшего.
— Он-то уже никуда не спешит, — заметил Карелла.
ГЛАВА III
Мальчишку звали Анибал Эрнандес. Друзья, не знавшие испанского, звали его Аннабеллы Мать звала его Анибал и произносила это имя с йельском гордостью, которая была приглушена горем.
Карелла и Клинг одолели пять лестничных пролетов, добрались до верхнего этажа и постучали в дверь квартиры пятьдесят пять. Она открыла дверь быстро, словно ждала их прихода. Перед ними стояла могучая женщина с большой грудью и прямыми черными волосами, одетая в простое платье. На лице — никакой косметики, по щекам текли слезы.
— Вы из полиции? — спросила она.
— Да, — ответил Карелла.
— Входите, рог favor. Пожалуйста.
В квартире стояла тишина. Ничто ее не нарушало, даже шорохи сна. В кухне горела лампадка.
— Проходите в гостиную, — сказала миссис Эрнандес.
Детективы проследовали за ней, в маленькой гостиной она включила торшер. Квартира сияла чистотой, но штукатурка нй потолке потрескалась и готова была обвалиться в любую минуту, а из батареи отопления натекла на линолеум целая лужа. Детективы сели напротив миссис Эрнандес.
— Мы по поводу сына… — наконец выдавил из себя Карелла.
— Si[3],— сказала миссис Эрнандес. — Анибал не мог убить себя.
— Миссис ЭрнаИдес…
— Что бы они ни говорили, он не мог убить себя. Я уверена… уверена. Кто угодно, только не Анибал. Мой сын не мог лишить себя жизни.
— Почему вы в этом так уверены, миссис Эрнандес?
— Я знаю. Знаю.
— Но почему?
— Потому что я знаю моего сына. Он счастливый мальчик. Всегда был. Даже в Пуэрто-Рико. Всегда. Счастливые люди себя не убивают.
— Как давно вы живете в этом городе, миссис Эрнандес?
— Я живу здесь уже четыре года. Сначала приехал мой муж, а потом — когда все уладилось — он послал за мной и дочерью. Тогда он нашел работу. Я оставила Анибала с моей матерью в Катаньо. Вы знаете Катаньо?
— Нет, — сказал Карелла.
— Это за Сан-Хуаном, на той стороне залива. Из Катаньо весь город виден. Даже Ла-Перла. До Катаньо мы жили в Ла-Перла.
— Что это за Ла-Перла?
— Fanguito. По-вашему… трыщоба?
— Трущоба?
— Si, si, трущоба. — Миссис Эрнандес помолчала. — Даже там, в грязи, порой голодный, мой сын был счастлив. Счастливого человека сразу видно, сеньор. Сразу. Когда мы приехали в Катаньо, стало лучше, но не так хорошо, как здесь. Мой муж послал за мной и Марией. Это моя дочь. Ей двадцать один год. Мы приехали четыре года назад. Потом послали за Ани- балом.
— Когда?
— Полгода назад. — Миссис Эрнандес закрыла глаза. — Мы встретили его в Айдлуайлде. Он приехал с гитарой. Он очень хорошо играет на гитаре.
— Вы знали, что ваш сын употреблял наркотики? — спросил Карелла.
Миссис Эрнандес долго не отвечала. Потом кивнула головой и сжала руки, лежавшие на коленях.
— Сколько времени он употреблял наркотики? — спросил Клинг, покосившись сначала на Кареллу.
— Много.
— Сколько?
— Я думаю, месяца четыре.
— Ав городе он всего полгода? — спросил Карелла. — Может, он начал в Пуэрто-Рико?
— Нет, нет, нет, — повторила миссис Эрнандес, качая головой. — Сеньор, на острове этой заразы немного, наркоманам нужны деньги, ведь правда? Пуэрто-Рико — бедный остров. Нет, мой сын приобрел эту привычку здесь, в этом городе.
— Вы знаете, как он начал?
— Si, — сказала миссис Эрнандес, горестно вздохнув.