Удивило Кареллу это самое неустановленное лицо. Местное бюро учета правонарушителей в своей картотеке его отпечатков не нашло. Тот, кто пользовался шприцем и, по предположению, впрыснул героин Эрнандесу, к уголовной ответственности раньше не привлекался. Хотя данные от ФБР еще не поступили, Карелла расстроился. В глубине души он надеялся, что на того, кто вколол Эрнандесу смертельную дозу героина, есть полицейское досье.
Он размышлял о своем разочаровании, когда в двери показалась голова лейтенанта Бернса.
— Стив, — позвал лейтенант. — Зайди ко мне на минутку.
— Да, сэр, — сказал Карелла.
Он встал и направился к кабинету Бернса. Лейтенант не произнес ни слова, пока Карелла не закрыл за собой дверь.
— Плохие новости? — спросил он наконец.
— Что, сэр?
— С отпечатками пальцев не получилось?
— Да. А я, честно говоря, надеялся.
— Я тоже, — сказал Бернс.
Двое мужчин задумчиво смотрели друг на друга.
— У тебя есть копия?
— Отпечатков?
— Да.
— Есть.
— Дай ее мне.
— Мы уже проверили. Я имею в виду, мы не могли…
— Знаю, Стив. У меня просто появилась идея, над которой я хочу поработать.
— По делу Эрнандеса?
— И по нему тоже.
— Может, обсудим?
— Нет, Стив. — Он помолчал. — Пока нет.
— Понятно, — сказал Карелла. — Готов передать отпечатки в любое время.
— Дай их мне, Стив, прежде чем уйдешь, хорошо?
— Обязательно, — сказал Карелла. — Это все?
— Да, все. Можешь идти. Ты, наверное, домой торопишься. — Он опять помолчал. — Как жена?
— Прекрасно, — ответил Карелла.
— Это хорошо. Важно, когда… — Бернс покачал головой, фраза осталась незаконченней. — Иди, Стив, не хочу тебя задерживать.
Домой Карелла пришел мрачный. Тедди встретила его у двери, он поцеловал ее небрежно, совсем не так, как полагается целовать молодую жену. Она взглянула на него с любопытством, повела в гостиную, где его уже ждали напитки, затем, почувствовав его настроение, ушла на кухню. Когда она подавала ужин, Карелла молчал.
И поскольку Тедди была глухонемая, в кухне повисла гробовая тишина. Тедди то и дело бросала на него взгляды, пытаясь понять, не обидела ли чем. Наконец она протянула руку через стол и дотронулась до его руки, ее широко открытые глаза — карие глаза на овальном лице — с мольбой смотрели на него.
— Нет, ничего серьезного, — мягко сказал Карелла. Но ее глаза продолжали задавать вопросы. Она склонила голову набок, ее короткие иссиня-черные волосы четко выделялись на фоне белой стены.
— Да все это дело… — признался он.
Она кивнула, обрадовавшись, что он недоволен работой, а не женой.
— Ну, зачем, зачем оставлять четкие отпечатки пальцев на орудии убийства, а потом бросать это орудие там, где его найдет самый безмозглый полицейский?
Тедди с сочувствием пожала плечами.
— И зачем после этого инсценировать повешение? Может, убийца думает, что имеет дело с недоносками?
Он раздраженно помотал головой. Тедди отодвинула свой стул, обошла стол и села мужу на колени. Взяла его руку и положила себе на талию, потом свилась калачиком и поцеловала его в шею.
— Перестань, — сказал он, а затем, чтобы увидеть ее лицо, взял ее за волосы и нежно отодвинул от себя, повторяя: — Перестань. Как я могу размышлять об этом деле, когда ты меня целуешь?
Тедди выразительно кивнула, демонстрируя ему, что понимает его резоны.
— Ты чертовка, — сказал Карелла с улыбкой. — Ты меня с ума сведешь. Вот скажи…
Тедди поцеловала его в губы. Карелла осторожно отстранился.
— Вот скажи, ты оставила бы…
Она поцеловала его еще раз, на этот раз он помедлил, прежде чем отстранить ее.
— …шприц с отпечатками пальцев на м-м-м-м-м-м…
Ее лицо было рядом, он видел блеск ее глаз и припухлость губ, когда она чуть отодвинулась.
— О Боже, что ты делаешь, женщина?
Она встала, взяла его за руку и потянула из кухни. Карелла пытался возразить:
— Посуда. Нам надо…
Она в ответ взмахнула юбкой так, как это делают танцовщицы канкана. В гостиной Тедди протянула ему листок бумаги, аккуратно сложенный пополам.
— Оказывается, ты хочешь, чтобы я письма читал, — сказал Карелла. — А сначала мне показалось, будто меня соблазняют.
Тедди нетерпеливо показала на бумагу. Карелла развернул листок. На нем было четыре машинописных четверостишия. Называлось все это «Ода Стиву».
— Мне? Она кивнула.
— Так вот чем ты занимаешься весь день, вместо того чтобы за домом следить.