Их беседу прервал консьерж. Айлин решила воспользоваться паузой, чтобы подробнее рассмотреть проспект, но тут ее внимание привлекло имя Джулио, выхваченное из потока певучей итальянской речи. Так звали одного из многочисленных родственников Роберто — его двоюродного брата, работавшего главным юристом банка Сконти, который, ко всему прочему, был свидетелем на их свадьбе.
Внешне Джулио мало походил на брата, но был очень милым человеком, сразу располагавшим к себе. К Айлин он относился с большим уважением и симпатией, как и все остальные члены семейства Сконти, заранее боготворившие будущую жену их обожаемого родственника и шефа.
Глаза ее затуманились при воспоминании о том, как тепло и приветливо встретила ее мать Роберто — красивая черноволосая женщина, которая после смерти мужа всю свою любовь обратила на единственного сына.
«Теперь ты — моя дочь, — говорила она девушке. — Сделай моего сына счастливым, и я всегда буду твоим самым преданным другом».
Но Айлин не смогла сделать Роберто счастливым.
— Да-да, — произнес он, отвлекая ее от этих невеселых размышлений.
Глядя на него, она с грустью подумала, что ни разу с момента их встречи не видела на лице мужа такой светлой и щедрой улыбки. Он ни разу не разговаривал с нею так весело и беззаботно. Ей очень хотелось узнать, о чем идет речь, и она пожалела, что в свое время так и не осилила итальянский. Кто знает, быть может, и ей Роберто улыбался бы так иногда, выучи она его родной язык.
Но потом Айлин вспомнила, что когда-то ей не требовалось знание итальянского, чтобы заставить его улыбаться. Они были счастливы рядом… когда-то, но не сейчас.
— Итак, стоит мне его покупать или нет?
Айлин растерянно заморгала, не сразу поняв, что Роберто обращается к ней.
— Ты ведь опытный бизнесмен, — замел ила она, приходя в себя, и с подчеркнутым равнодушием протянула ему проспект.
— Тебе не понравилось? — нахмурился он.
— Там очень красиво, я ведь тебе уже сказала, — пожала плечами девушка.
— Вот и прекрасно, — проговорил он, откладывая проспект в сторону. — Видишь ли, я только что распорядился, чтобы Джулио купил это поместье. — Он снова широко улыбнулся. — Так что, если тебе действительно лучше, любовь моя, то завтра мы с тобой отправимся осматривать наш новый дом.
Некоторое время Айлин ошеломленно смотрела на мужа.
— Я не понимаю… — начала она, обретая, наконец, дар речи.
— Все ты понимаешь, — Роберто ухмыльнулся, довольный произведенным эффектом, и по ее спине пробежал тревожный холодок. — Завтра, как ты помнишь, наступает третий день твоей новой жизни. — Судя по всему, ему нравилось напоминать ей, кто здесь принимает решения и воплощает их в жизнь. — И начнем мы его, отправившись в поместье. Только ты и я — и никого больше на мили вокруг.
— Нет! — вырвалось у Айлин, и она, инстинктивно подобравшись всем телом, стала прикидывать, в какую сторону лучше броситься наутек.
Тяжелая рука Роберто легла ей на плечо.
— Хватит прятать голову в песок! — твердо проговорил он. — Та дверца, которой ты упорно отгораживалась от меня, теперь распахнута, и я хочу, чтобы так все и оставалось.
— А то, чего хочу я, конечно же, никакой роли не играет. — Она пыталась произнести эти слова с вызовом, но они прозвучали испуганно и жалко.
— Совершенно верно, — подтвердил он. — До тех пор, пока ты намерена мне перечить. Теперь я знаю, в чем дело, и собираюсь лично разобраться со всеми твоими страхами.
«Знаю, в чем дело!» — мысленно передразнила она его. С некоторых пор Роберто был уверен, что понял причины ее отвращения к сексу. Проблема, однако, заключалась в том, что на самом деле он не знал и половины.
— Мне пора… — Айлин хотела уйти, но он снова удержал ее.
— Нет, — сказал он и, обняв обеими руками за талию, решительно привлек к себе.
— Я не позволю тебе ко мне прикасаться! — вспыхнула Айлин, делая слабую попытку высвободиться.
Не отвечая, Роберто продолжал крепко держать ее, внимательно разглядывая сверху донизу — от сияющих на солнце пушистых волос до тенниски и джинсов, поспешно натянутых перед паническим бегством.
Теперь она почти жалела, что не сбежала от него, в чем мать родила, потеряв драгоценное время надут и поиски одежды.
— Знаешь, — неожиданно выпалил Роберто, — у тебя самые красивые в мире ноги. От одного взгляда на них со мной творится что-то невероятное.
Его низкий, чувственный голос звучал точно так же, как в те далекие времена, когда такие вещи он говорил ей постоянно. Айлин и сама не понимала, как приятны ей были подобные признания, пока все не изменилось настолько, что они стали ее пугать.