- Ты не ответил, зачем это тебе.
- Я же сказал – мне идти некуда. Один я в вашей грёбаной Зоне точняк ожмурюсь, без вариантов. - Шухлый помолчал о чём-то думая, и нехотя добавил, - И вообще – я допёр, что там, где ты своего брательника собралась искать, артов – хоть жопой ешь, так?
Я кивнула, не глядя на Шухлого.
- Всё может быть.
- Ну, так вдруг мне свезёт? Наберу артов, вернусь, продам, и смогу выбраться отсюда? За бугор свалю.
Кактус хмыкнул.
- Во губу раскатал. А ты не дурак - быстро сообразил, что со Славкой не хило навариться можно?
- Мы же вместе по Холмам ходили. Я видел, на что она способна и кое-какие выводы сделал. Да и рассказала она потом про пса своего, - Шухлый вдруг замолчал и хитро глянул на Кактуса, - Навариться, говоришь? А сам ты чего за ней таскаешься? Тоже задницу пригрел?
У Кактуса закаменели скулы.
- Я и Славка ходим вместе потому, что мы друзья! Впрочем, тебе, пересидку продажному, этого не понять.
Шухлый зло прищурился, приподняв верхнюю губу - натурально ощерился на Кактуса, словно слепой пёс.
- Хрен там - друзья! А то я не знаю, что коли пацан с тёлкой не трётся, то и дружить станет, только если ему с этого какая выгода есть!
- По себе не суди, животное.
- Не тебе, соплежую мокрозадому...
Но мне уже надоело. Ещё пару дней назад циничные рассуждения Шухлого возмутили бы меня до глубины души, и я бы встала на сторону Кактуса, чтобы вместе защищать нашу дружбу... но теперь, в свете последних событий всё это казалось таким незначительным.
- Хватит! Делать нечего? Нашли время! Вообще, выдвигаться пора. Шухлый, зна... Кактус, помолчи, пожалуйста! Шухлый, значит, с нами хочешь идти?
Он посмотрел мне в глаза.
- Хочу. И ещё сказать хочу вот что. Мне, сталкерок, повезло, что я тебя встретил. Иначе давно бы уже подох, ещё там, где пацаны легли. Ты прости меня, если что у нас не по уму было, не держи зла.
Такая бандитская откровенность, особенно после всего, что он тут наговорил, меня удивила. Даже ошарашила. По крайней мере, злость улетучилась мгновенно.
- Да ладно, не сержусь я. Хочешь с нами идти - иди. Никто не против?
Колотун кивнул.
- Лишний ствол нам и правда не повредит.
Я посмотрела на Кактуса, ожидая возражений, но он лишь махнул рукой, и сказал, не глядя на Шухлого:
- Только путь он особо губу не раскатывает. Артов ему кучу подавай... Шкуру сохранит, и то - удача.
Так бандит Шухлый стал одним из нас.
Наверно и я, и Колотун, и Кактус одновременно решили - если начинать доверять пятому члену отряда, то делать это нужно сразу. И мы поставили Шухлого идти последним. Повернуться к вооружённому человеку спиной, это ли не высшая степень доверия?
В этот день мы наверно, побили рекорд пройденного по Зоне расстояния без происшествий и встреч, как опасных, так и вполне терпимых. Для меня это было привычно, вдвоём с Джулем мы только так и ходили, но для моих спутников оказалось неожиданностью. И неожиданностью далеко не приятной. Я поняла это, когда после полудня Колотун вдруг остановился и сказал:
- Дальше идти нельзя.
Удивились этим словам только я и Шухлый, Кактус же был с Колотуном, кажется, полностью солидарен.
- Почему? - спросила я и принялась оглядываться в поисках угрозы, которую, как мне тогда подумалось, углядел старшой, - Что не так?
- Всё не так. Мы на Севере Зоны, уже вечер почти, а идём, как по проспекту.
- Верно. - Подхватил Кактус. - Вчера хоть наймиты были, а сегодня...
- Да вы чё? - заморгал Шухлый, - Наоборот, надо хилять быстрей, пока фортит.
Друзья не удостоили его ответом.
Только тут я вспомнила незыблемую сталкерскую примету, сравниться с которой может разве что закон, запрещающий нарушать данное слово. Звучала она примерно так - "если слишком всё хорошо - это очень плохо", и что нельзя уважающему себя сталкеру пользоваться полосой везения, потому что, рано или поздно Зона выставит счёт за неё. А чем дольше отсрочка, тем больше проценты.
Джуль стоял впереди и нетерпеливо оглядывался на нас.
С тех пор, как мы с ним начали ходить вместе, эта примета перестала распространяться на меня. Джульбарс за версту чуял и с одинаковой лёгкостью обходил, как аномалии, так и крупных мутантов. Те, что помельче, сами убирались с нашей дороги. И мне никогда не приходилось платить за постоянно открытый зелёный свет. Я так привыкла к этому, что даже перестала замечать.
Но ведь и сейчас нас ведёт Джуль?
- Всё нормально. Так и должно быть. - Сказала я друзьям. И как могла, постаралась объяснить, почему именно нам можно продолжать путь, не опасаясь расплаты за это.
На лицах Колотуна и Кактуса отразилась внутренняя борьба. Они верили мне, но сталкерские привычки сравнимы разве что с алкогольной зависимостью - не хочешь, но употребляешь. Их поведение меня злило - рука продолжала болеть, а движение вперёд отвлекало от этого, становилось легче.
- Стоит ли рисковать? - задумчиво проронил Колотун, - Северный Полюс никуда не денется. Я - за то, чтобы переждать до завтра.
- Я тоже. - Поддакнул Кактус.
Прокляв про себя чрезмерную осторожность друзей, я приготовилась спорить, но мне на выручку пришёл Шухлый.
- На хрена ждать? Забыли, что наёмник базлал? Кто-то заказал Владьку! На нас охота идёт, нельзя на одном месте тухнуть!
Это подействовало - в глазах друзей прибавилось тревоги. Но последнее слово сказал Джуль, одновременно напомнив нам, кто здесь ведущий. Недовольный возникшей задержкой, он глухо пролаял и, не оглядываясь, потрусил вперёд. Нам ничего не осталось, как последовать за ним.
Поэтому, к добру или к худу, но на закате, пройдя по краешку Рыжего леса, мы увидели впереди многоэтажные дома Припяти.
Все, даже Джуль невольно остановились, глядя на раскинувшийся на горизонте мёртвый город. Город-призрак. Город-легенда. Отсюда, издалека, он выглядел даже красивым - белые дома, прямые дороги, зелёные деревья.
Я смотрела на Припять и испытывала смешанные чувства. С одной стороны благоговейный восторг и радостное возбуждение, почти экстаз (Юрка, я уже близко!), с другой - смутный инстинктивный страх, мерзкое отталкивающее чувство, с каким люди в зоопарке смотрят на ядовитых змей за стеклом.
Оглянулась на спутников и поняла, что они тоже испытывают нечто подобное. Кактус потерянно моргал, словно только что проснулся от глубокого сна, Колотун сжимал губы в тонкую черту, а Шухлый вновь напоминал быка, приготовившегося бодаться.
Мы так и не произнесли ни слова. Постояли, глядя на Припять - пустую, отпугивающую и манящую одновременно, и - зашагали вперёд.
По мере приближения к Припяти, моя восторженность стремительно таяла. А ей на смену пришёл страх. Пришёл и вытеснил остальные чувства. Инстинкт самосохранения знакомо вопил, веля немедленно разворачиваться и убираться подобру-поздорову. Я с трудом заставляла себя передвигать ноги - движения давались тяжело, как под водой.
Но совсем плохо стало, когда мы приблизились к городу настолько, что стали видны подробности его пейзажа. Припять больше не выглядела красивой. Белые дома оказались похожи на стариков, безумных от своей дряхлости. С трещинами-морщинами, со слепыми глазами выбитых окон, с беззубыми ртами подъездов, разверстыми в беззвучных угрожающих криках, с редкими шевелюрами "ржавых волос"... Улицы выглядели как затянутые паутиной тоннели. Зелёные насаждения оказались зловещими джунглями мутировавших деревьев и кустов, жадно тянущих во все стороны ветки-змеи.
...Когда до первых многоэтажек осталось не более ста метров, Джуль вдруг развернулся, подбежал ко мне, лизнул руку, глянул серебристыми глазами и тяжёлым галопом припустил назад, к виднеющейся на горизонте кромке Рыжего леса, из которого мы недавно вышли.
Я растерянно смотрела ему вслед. Звать бессмысленно, Джуль не домашняя собака, подбегающая по команде. Раз он решил уйти - уйдёт.