Подняться на ноги мне не удалось, то ли я ослабела от пережитого потрясения, то ли начала сказываться потеря крови, продолжающей вытекать из раны. И после двух неудачных попыток, я позвала на помощь брата, как звала его в детстве, когда не могла слезть с дерева, на которое сдуру залезла, или не справлялась с трудной задачкой в домашнем задании.
- Юр! Юра, помоги!
Я протянула вперёд обе руки ладонями вверх, так, чтобы ему было удобно взять меня за них и поднять на ноги. Но брат не пошевелился.
- Юра, ты не узнал меня? Это я - Слава. Я пришла за тобой. Я изменилась? Ты тоже... немного.
Он не ответил, не пошевелился. И остальные сектанты тоже стояли без движения.
Опустив руки, я слегка развела ими.
- Понимаю. Ты удивился, да? Не ожидал увидеть меня в Зоне, да ещё так далеко? Но это -правда я. Я всё-всё тебе расскажу потом. Вот, возьми меня за руку. Я настоящая.
Ни движения, ни звука. Словно никого кроме меня не было в этом заросшем дворе пустых домов. Словно я разговаривала с одетыми в одинаковые костюмы манекенами.
- Юр! - мой голос задрожал, - Братик, не молчи! Я не сержусь на тебя, хоть и поняла, почему ты не возвращался. Знаю - ты не мог. Но теперь я сама пришла за тобой. Юр... пойдём домой?
И тогда строй сектантов задвигался. Они все, включая моего брата, молча развернулись и пошли прочь.
Я застыла, не веря глазам. Монолитовцы уходили, опустив оружие, тем же неспешным шагом, каким пришли.
- Эй! Стойте... Юрка! Вы куда? - Я попыталась встать и на этот раз мне это удалось. Сильно припадая на раненую, окровавленную ногу я заковыляла следом за теми, от кого несколько минут назад в страхе убегала.
- Юрка! Подожди! Не уходи, это же я! Постой! Пожалуйста!
Монолитовцы удалялись неестественно быстро, словно уплывали по воздуху. Я тоже попыталась идти быстрее, но споткнулась о невидимый в траве паребрик и упала на дорожку, сильно ударившись забинтованной рукой. От боли, беспомощности и непонимания происходящего из глаз брызнули слёзы. Ничего не видя из-за них, и не пытаясь больше вставать, я закричала, вкладывая в этот крик все оставшиеся силы:
- Юрка! Вернись! Я же за тобой пришла! Я тебя искала! Где ты был всё это время?! Где ты был?! Не уходи!
Кое-как протерев глаза рукавом, я с надеждой посмотрела вперёд, но отряд сектантов продолжал удаляться. Ещё немного и они скроются за злополучным двенадцатиэтажным домом, в котором мы с друзьями так неудачно остановились на обед.
- Юрка-а! Юрка-а-а!!
Я звала брата снова и снова, била кулаками по земле, пока от боли в забинтованной руке перед глазами не начали расцветать багровые розочки. Никто не отозвался на мои крики. Последний монолитовец исчез за углом, и я опять осталась одна.
Припять звенела тишиной. В голубом небе плыли невесомые облака.
Глухо застонав, я вытянулась на земле и, перекатившись на спину, стала бездумно глядеть на них.
Вот и всё. Сбылось то, ради чего я пришла в Зону. То, ради чего стала сталкером и долгий год месила мужскими ботинками радиоактивную грязь, время от времени, для разнообразия, в неё же макаясь лицом. То, ради чего бросила на произвол судьбы Весёлого и убила Дымка. Я нашла брата. Вот только о том, что будет дальше - не подумала.
Я смотрела на облака, потом потеряла сознание. Мои друзья, которые искали меня и, в конце концов, нашли, говорили, что это произошло от потери крови. Но я-то знаю, что моё тело просто пыталось умереть, потому, что выполнило свою задачу и дальше существовать ему было незачем.
- Что, просто развернулись и ушли?
После всего случившегося за последние дни лицо Колотуна выглядело бледным и осунувшимся. И вопрос он задал без удивления, устало.
Я кивнула с закрытыми глазами. При воспоминании о том, как брат уходил от меня, сидящей на асфальте, истекающей кровью и заливающейся слезами отчаяния, в горле встал ком.
Кактус хмурился и кусал губы. Шухлый сидел отвернувшись. Залетающий в разбитое окно ветер шевелил страницы разбросанных по полу книг. Наверху заскрипели половицы. Никто не пошевелился.
Друзья принесли меня в эту квартиру примерно час назад, после того, как нашли лежащей на улице без сознания. А я не могла посмотреть им в глаза. Меня нужно было бросить, оставить умирать на том самом месте, где я встретилась с Юркой, тем самым поставив точку в нашем путешествии. Не бросили, не оставили. Привели в себя, перевязали ногу, заставили выпить лекарства и поесть, нашли спокойную квартиру для ночёвки, сходили за моими вещами... И ни слова не сказали о Дымке. Но я каждую секунду помнила о том, что он лежит на асфальте всего в нескольких домах отсюда. Один-одинёшенек, обманутый судьбой мальчишка, не успевший узнать ни вкуса победы, ни вкуса любви…
Конечно, я рассказала друзьям обо всём, что случилось после того, как я отстала от них. Рассказала, размазывая по щекам слёзы горечи и стыда. Это я всё затеяла, притащила их сюда, погубила Весёлого и Дымка, а ради чего? Ради того чтобы мой брат ставший смертельным врагом сталкеров, чуть не убил нас всех.
- Скверно, - заключил Колотун, - Скверная история. И много в ней странного.
- Почему они не убили Славку? – Спросил в пространство Кактус.
- Как это почему? – изумился Шухлый. – Она сестра одного из них, вот и не убили.
Кактус фыркнул.
- Да им что сестра, что жена, что мать… Они ведь не люди уже. Зомби хреновы.
Я дёрнулась.
- Нет! У них глаза живые. У Юрки… он узнал меня.
- Ага, и очень обрадовался, - друг махнул рукой, - Слав, я понимаю, тебе хочется верить в хорошее, но это дохлый номер. Никто из тех, кто попал к «Монолиту», не возвращался. Ты для Хмеля больше не существуешь. Да и не Хмель он больше.
Я перевела на Колотуна жалобный взгляд. Но он кивнул.
- Кактус прав. Твой брат мёртв, как ты и думала вначале.
Я затрясла головой.
- Нет, я никогда не верила, что он умер!
Посмотрев мне в глаза, Кактус сказал прямо и жёстко:
- Лучше бы умер. Тогда ничего этого не случилось бы.
И это были единственные слова упрёка, услышанные мной от друзей.
Той ночью, ослабевшая и напичканная лекарствами, я долго лежала, глядя в темноту, и изо всех сил боролась с подступающим сном. Я боялась, что увижу Дымка, как увидела Флориста в первую ночь после его смерти. Дымок спросит, зачем я его убила и мне ничего не останется, кроме как ответить правду.
В конце концов, сон всё-таки одолел меня, я забылась до утра, но никаких снов не видела. А проснулась от боли. Открыла глаза. Колотун осторожно пытался стянуть с меня штаны, квартиру заливал солнечный свет. Увидев, что я подняла голову, старшой сказал:
- Не хотел тебя будить. А повязку надо менять почаще. Как себя чувствуешь?
- Спасибо, нормально.
Это была ложь. Так плохо, как сейчас я себя не чувствовала никогда в жизни. Болела простреленная нога, уже привычно ныла рука, кружилась голова и всё тело налилось ватной тяжестью. А ещё было очень холодно. Стараясь не показать этого, я помогла Колотуну освободить себя от штанов и зашарила глазами по комнате. Кактус стоял у дверей с винтовкой в одной руке и автоматом в другой. Шухлого не было. Мне стало страшно - вдруг показалось, что друзья собираются уйти, оставив меня в пустой квартире пустого дома.
- Вы куда? Где Шухлый?
- Сейчас придёт, - ответил Колотун, - И останется с тобой. А мы похороним Дымка.
Вчерашний день со всеми его событиями приблизился вплотную, и я пожалела, что проснулась. Нужно было что-то сказать в ответ на слова Колотуна. Но я понятия не имела, что именно. «Мне жаль, что я его убила»? Глупо и беспомощно. «Будьте осторожны»? Они это умеют лучше меня.
В комнату, застёгивая ремень, вошёл Шухлый, тем самым разрядив неловкую паузу. Скользнул по мне глазами.