Снова и снова, я прокручивала в голове события последних дней. И последовательно, и вразброс. Пыталась увязать их в цепочку, чтобы понять, что ещё, кроме того, что уже натворила, я сделала не так? Один за другим задавала себе вопросы, которых за время нашего недолгого путешествия накопилось уже немало.
По какой причине так странно вёл себя Джуль последние дни? Зачем он напал на Дымка и куда делся потом? Как смог Дымок так быстро дойти в одиночку до Припяти и найти нас? Почему Юрка и его новые друзья не тронули меня, а сразу ушли? Кто были те два мёртвых сталкера на Агропроме? И почему мой брат оказался в Припяти, а не на пресловутом Северном Полюсе, который они отметили у себя на карте?
Очень явственно в ночной тишине мне почудился негромкий смешок Ревуна "Все дороги ведут на Север, малыши, все дороги ведут на Север".
Он оказался прав, как всегда, мой первый старшой. Вот и моя дорога в итоге привела сюда. Припять это ведь Север Зоны… или ещё нет?
Я потрясённо выдохнула и приподняла голову, вглядываясь в темноту комнаты, словно именно там увидела ответ. Ну, конечно же! Вот что не даёт мне покоя! Я шла не сюда! Припять лишь перевалочный пункт, а моя дорога лежит дальше. Мне – на Северный Полюс.
Эта мысль была такой ясной и правильной, что я удивилась, как раньше не поняла этого. Всё было предрешено с самого начала, с моего прихода в Зону. Она выбрала меня, послала клыкастого проводника-телохранителя, берегла от людей и мутантов, одаривала самыми редкими своими сокровищами, открывала самые заповедные места, терпеливо учила на протяжении года. Чтобы я умерла здесь от заражения крови или от пули друзей? Да ерунда!
Очень осторожно, стараясь не шуметь, я села и посмотрела на Кактуса. Он тоже повернул голову ко мне, вопросительно поднял брови. Я поднесла палец к губам, а потом этим же пальцем поманила его к себе. Друг подошёл со встревоженным лицом, наклонился.
- Что, плохо?
- У тебя ещё есть таблетки, которые ты мне давал? – Ответила я вопросом на вопрос.
- Есть.
- Дай.
- Слав, их нельзя сразу много пить, они сильные очень. Давай другое что-нибудь дам?
Но я затрясла головой, подняла руку и, сжав ею плечо Кактуса, слегка потянула его на себя.
- Нет, дай эти. И помоги мне одеться – я должна уйти.
По тому, как друг растерянно замигал, а потом расплылся в успокаивающей улыбке, я поняла, что он принимает мои слова за бред. И, предотвращая увещевания и уговоры, твёрдо сказала:
- Женька, я – Выбранная Зоной. Она зовёт меня сейчас. Я должна идти.
Не очень-то помогло.
- Ты не волнуйся главное, - заворковал Кактус, осторожно надавливая ладонями мне на плечи, - Ты ложись. Сейчас дам таблетку…
- Я не в бреду, - отчаянно прошептала я, сопротивляясь его рукам, - Мне действительно надо идти…
- Постарайся уснуть, - не слушал меня друг, - А утром, если тебе куда-то правда нужно, мы вместе…
- Утро никогда не наступит, если я не пойду!
Не знаю, что побудило меня сказать это, но в тот момент я была уверена, что так и будет. Наверно эта уверенность убедительно зазвучала в моём голосе. Или Кактус тоже ждал рассвета? Он убрал руки с моих плеч, выпрямился. Воспользовавшись этим, я поднялась, держась за стену. Осторожно наступила на раненую ногу. Боль вернулась, но и на четверть не такая сильная как раньше. Если сейчас принять ещё обезболивающего – я смогу идти. А там – Зона поможет. В конце концов, это она заинтересована в моём появлении на Северном Полюсе.
Кактус растерянно смотрел на меня.
- Таблетки. - Напомнила я ему.
- Славка, но как ты одна, ночью…
- Дай ей. - Раздался с пола голос Колотуна.
Мы с Кактусом обернулись. Старшой лежал в прежней позе, отвернувшись к стене. Но я натянутыми нервами поняла, что он проснулся задолго до того, как мы заговорили с Кактусом. Выходит не одну меня беспокоила слишком затянувшаяся ночь. Друзья тоже ждали и не могли дождаться утра.
Кактус, больше не говоря ни слова, включил фонарь, шагнул к рюкзаку и, вернувшись, вложил в мою ладонь хрустнувшую упаковку таблеток. Я достала две, проглотила без воды, шепнула:
- Помоги одеться.
Он помог. Опустив зажжённый фонарь на пол, подержал мою куртку, пока я пропихивала руки в рукава, вложил «интратек» во внутренний карман, подал ботинки, и даже сам зашнуровал их, опустившись передо мной на корточки, как заботливый папаша перед маленькой дочкой. Это сравнение показалось забавным, и я негромко хихикнула, чем вызвала удивленный взгляд друга.
- Возьми консервы, - сказал с пола Колотун. - И воду.
Но я отмахнулась.
- Вам нужнее.
Кактус подал мне «калаш» и я привычно повесила его на плечо. Вспомнилось, как Юрка не оглядываясь уходил от меня по заросшим дворам. А я хранила его автомат, как реликвию…
Кактус наклонился за моим рюкзаком, но я мотнула головой.
- Не надо.
Мы встали напротив друг друга. Колотун на полу не шевелился. Я вдруг поняла, о чём должна спросить, прежде чем уйти.
- Жень, то, что ты кричал там, возле Дымка, правда?
Кактус подумал секунду и ответил вопросом на вопрос:
- Помнишь вечер на Свободовской базе? Он пел песню...
- "Дом хрустальный", - кивнула я, - Помню.
- Дымок только её умел играть. Знал, что ты любишь Высоцкого и у кого-то научился. Чтобы когда-нибудь спеть тебе, как признание в любви. А ты не поняла...
Я опустила голову. Не поняла... До Дымка ли мне было в тот вечер? Я только и думала, что о завтрашнем походе на Север. Мне понравилось, как пел Дымок, но и только. Бедный парнишка. Я ведь помню, как он волновался, взяв в руки гитару. Наверно долго готовился к этой минуте. И что почувствовал на следующее утро, проснувшись в одиночестве и поняв, что мы его бросили? Я бросила...
- Мне пора.
Колотун шевельнулся у стены и поднялся на ноги. Шагнул ко мне. Я отшатнулась - на миг показалось, что он хочет удержать меня силой. Но старшой лишь протянул руку.
- Удачи, Славка.
Я вложила в его ладонь перебинтованную кисть.
- И вам удачного возвращения.
- Колотун, - растерянно пробормотал Кактус, переводя взгляд с него на меня, и обратно, - Мы ведь не можем её отпустить... Так нельзя... Зачем?
Колотун положил руку Кактусу на плечо и ответил непривычно ласково:
- Так нужно. Ты всё поймёшь потом.
Я посмотрела на старшого, встретила такой знакомый отрешённый взгляд спокойный глаз.
- Ты знал. Знал, что всё так будет? Что я не вернусь с Севера?
Колотун кивнул.
- Ты уже давно принадлежишь Зоне.
Больше говорить было не о чём. Разве что...
- Простите меня. Простите за Дымка и за Весёлого. Я бы всё отдала сейчас, чтобы они были живы.
Вместе ответа Кактус шагнул ко мне и обнял. Я уткнулась лицом ему в плечо.
- Прощай, Славка, - глухо сказал друг, - Мы были хорошей командой.
- Самой лучшей.
Я осторожно высвободилась и, припадая на раненую ногу, вышла из комнаты. Но в дверях оглянулась.
Мои друзья стояли, соприкасаясь плечами, и глядели на меня. Лежащий на полу фонарь освещал их лица, серьёзные и печальные. У Кактуса на глазах блестели слёзы.
Я улыбнулась им. Улыбнулась открыто и весело, словно не было наполненных болью последних дней, словно не стояли между нами тени Весёлого и Дымка. Улыбнулась, как улыбалась раньше, когда мы прощались за Периметром, перед тем, как разъехаться по домам лишь за тем, чтобы через какое-то время снова встретиться в Зоне.
Дождалась ответных улыбок и шагнула за дверь.
На улице было свежо и душисто. На смену сухому стерильному воздуху пришли запахи ночной росы, опавшей листвы и мокрого асфальта. Я вдохнула полной грудью, закашлялась, слегка закружилась голова, зато тошнота и вялость, мучавшие меня последние часы, стремительно уходили. Я снова чувствовала бодрость и лёгкое возбуждение, как всегда, перед предстоящей дорогой.
Но прежде чем отправиться в неё, предстояло ещё кое-что. Я вздохнула и медленно подняла голову.