— Непростительное упущение.
Элайз засмеялась. Его охрипший голос привел ее в трепет. Она никогда раньше не разговаривала о поцелуях. А тем более — с потенциальным клиентом. У нее пересохло в горле.
— А что, если девушка сама ждет поцелуя? прошептала она.
Он еще ближе придвинулся и не сводил с нее глаз.
— Тогда я отброшу все сомнения и поцелую ее.
Элайз, будто загипнотизированная его запахом, его близостью, закрыла глаза и подняла подбородок. Руки Зейна обвились вокруг ее талии, а губы принялись ласкать ее рот. Искушающе и требовательно. Казалось, искры буквально летают между ними. Это был самый восхитительный поцелуй в ее жизни.
Но не самый долгий.
— Боже, мне не следовало этого делать, — прошептал Зейн, не выпуская ее из объятий.
— Что ты имеешь в виду? — Элайз вскинула ресницы и посмотрела на него. Пожалуйста, пусть он будет не женат, мысленно молила она.
— Ничего, — вздохнул он.
— Но ты ведь не женат? — с усилием спросила молодая женщина.
— Никогда не был, — покачал он головой. — Собирался, но… Долгая история. — Он отступил и выпустил ее из объятий. — Так ты приедешь ко мне есть раков?
Элайз отперла дверь машины, у нее еще кружилась голова. Поцелуй Зейна околдовал ее, она чувствовала эйфорию.
— Обязательно, — услышала она свой голос. Черт с ней, с работой!
Когда Элайз вошла в свою квартиру, звонил телефон. Может быть, опять Зейн?
— Алло? — Она уронила сумочку на стол.
— Элайз Энн?
— Отец. — Ей не удалось сдержать легкий вздох разочарования. В данный момент ей было так хорошо, что она испытывала отвращение к разговору со старшим Монтгомери. Каким-то образом он всегда умел заставить ее чувствовать себя маленькой и несмышленой.
— Я пытался застать тебя в офисе, — начал он. Но тебя там не было. Показывала недвижимость?
— Именно. — Она достала из холодильника бутылку воды. Это не совсем ложь. — Как ты?
— Занят. Готовлюсь к очередной встрече акционеров. Ты знаешь, для меня это тяжело. Я сегодня ночью долго размышлял и пришел к выводу, что если бы ты была здесь, — он подчеркивал голосом каждое слово, — ты бы помогала мне управлять бизнесом, как тебе и полагается. Ты могла бы снять с меня часть груза.
Опять за старое. Как заигранная пластинка.
— Отец, я агент по торговле недвижимостью. Я ничего не понимаю в нефтяном бизнесе.
— Ты умеешь хорошо работать, — ворчливо проговорил он. — Сколько раз в этом году ты выигрывала у себя в офисе звание лучшего продавца месяца?
— Каждый месяц, — спокойно ответила Элайз.
— Пять месяцев подряд. И когда будут подведены итоги июня, уверен, ты победишь и в шестой раз. Это у Монтгомери в крови. Тяжелая работа и самопожертвование.
Она смотрела через кухонную дверь в гостиную на свой красивый ковер, на красивую мебель. Глядя на эти вещи, она не получала и половины того удовлетворения, как когда сегодня вечером сама поймала нескольких раков. Она могла тысячу раз сидеть на кушетке, обтянутой дамасским шелком, и у нее не будет такого хорошего чувства, как после единственного поцелуя Зейна.
— У меня есть новости, — сменила тему Элайз.
— Твои работодатели поняли, что наступило время сделать тебя партнером?
— Я встретила симпатичного парня. — Молодая женщина сбросила теннисные туфли и прошла через гостиную и холл в кабинет.
— Я уже говорил тебе, Элайз Энн. Свидания напрасная трата времени. Моника и я заполняем бумаги для развода.
Моника была четвертой женой отца. Элайз видела ее один раз — на свадьбе. Она превосходно подходила отцу, холодная рыба.
— Печально это слышать, — вздохнула Элайз.
Слова были искренни. Она жалела отца, потому что знала, как он одинок. Только он сам не понимал этого.
— Слава Богу, у меня хватило здравого смысла еще перед свадьбой разглядеть уловки ее адвоката. Они ничего не получат. Но я должен прощаться. Звонок из Калифорнии.
— Конечно, спасибо, что позвонил, — сказала дочь.
— Пока, все будет хорошо.
Отец повесил трубку, а она еще послушала гудки в телефоне, потом положила трубку на стол. Интересно, что бы сказал отец, если бы она сообщила, что Зейн фермер, который выращивает цыплят.
Взгляд переместился от телефонной трубки к «Руководству». Рядом с ним список качеств.
Элайз подвинула его к себе, минуту посомневалась, потом взяла в руки маркер. В детском стремлении отомстить отцу и всему, что ценит Эдвин Монтгомери, под заголовком «Карьера» она написала «Фермер, выращивает цыплят». Затем внимательно изучила обе стороны листка.