Примерно в то время, когда мои гормоны начали бушевать, я получил чудесный опыт быть ребенком, за которым присматривает Шер. Я был в восьмом классе и всё ещё время от времени тусовался с Сонни и Конни. По какой-то причине они изрядно набрались, и Шер вызвалась ночью присмотреть за мной. Мы расположились в её спальне, откровенно разговаривали друг с другом часами и действительно становились друзьями с первого раза.
Через некоторое время Шер повернулась ко мне и сказала: “О'кей, а теперь пора спать. Мы будем спать в одной постели. Это твоя сторона кровати, а это моя”. В моей голове было некоторое напряжение, я отнюдь не собирался совершать какие-то шаги в направлении этой женщины, причиной была просто мысль о том, что буду в одной постели с этим великолепным существом. Но я думал, что с этим всё было в порядке, потому что мы были друзьями.
Затем Шер поднялась в спальню и приготовилась ко сну. Она оставила дверь настежь открытой. В спальне было темно, но в ванной горел свет, поэтому я смотрел, как она снимает свои вещи, всё время притворяясь, что собирался спать. Там было обнажённое женское тело, оно было высоким, стройным, особенным и просто волнующим. У меня не было никаких порывов желать каких-либо физических отношений с ней, но в моих мыслях это был стимулирующий и не совсем невинный момент. Через некоторое время она вернулась обратно в комнату и легла в постель обнажённой. Я помню, как думал: “Это очень неплохо, лежать рядом с этой обнажённой дамой”.
Следующая женщина, продвинувшая вперёд моё сексуальное образование, была также старше меня. Беки (Becky) была бывшей девушкой Алана Башары. Ей было около двадцати четырёх тогда, она была маленькой и красивой с восхитительными волнистыми волосами. Она также принимала таблетки. Я ходил с ней по всяким её делам, и она доставала немного таблеток, а затем мы прыгали в её Фиат и ездили по городу. Наши дни заканчивались тем, что мы были под кайфом, приходили домой и дурачились. Наши с ней тусовки превратились для меня в отличные учебные уроки, потому что она точно показала мне, как доставить девушке удовольствие. Однажды она даже попросила меня сделать ей массаж ягодиц. “Ого, я никогда бы не подумал об этом!” - воскликнул я.
В восьмом классе секс всё ещё оставался для меня чем-то мало изведанным. Но даже тогда я не знал ни одного парня моего возраста, который занимался этим. Каждому из моих друзей предназначалось ещё несколько лет оставаться девственниками, поэтому частью этой радости для меня было то, что я приходил в школу на следующий день и говорил своим друзьям: “Эй, я провёл ночь с девушкой”. А они все отвечали: “Вот это да, это просто за пределами всякого понимания”. Они были даже больше удивлены после моего опыта с Грэйс в Эмерсоне.
Он начался, как и многие мои сексуальные связи того времени, с таблеток. Или с половины таблетки, если быть точным. Я принёс таблетку в школу и разделил с Джоном. Мы планировали встретиться за ланчем и поделиться нашими ощущениями по поводу того, как это быть под кайфом в учебное время. К четвёртому уроку меня полностью забрало. Я был на занятии по журналистике с красивой девушкой по имени Грэйс, которая была отлично физически развита для четырнадцати лет, а особенно притом, что она была японкой. Я знал, что всегда ей очень нравился. Внезапно меня осенило. Я спросил учителя, мог ли я взять Грэйс на задание в кампус, где мы могли бы походить по округе и попробовать придумать какие-нибудь истории для классной газеты. Я был настойчив, потому что находился под кайфом и чувствовал, как таблетки внутри меня принуждали меня к общению. Учитель сказал: “О'кей, только постарайтесь вернуться до конца урока”.
Грэйс и я вышли из кабинета и пошли по коридору прямо в мужскую уборную, которая представляла из себя старую красивую ванную, построенную в тридцатых, со множеством кабинок, высоким потолком и огромными окнами. Я начал ласкать её грудь и целовать её, и ей это очень нравилось. Я был под кайфом, а она нет, но она была также возбуждена, как и я, и также хотела пройти этот опыт. В тот момент, когда я начал удовлетворять её пальцем, маленький мальчик вошёл в ванную, увидел нас в кабинке, закричал и выбежал. Вместо паники и прерывания миссии я был настроен на то, чтобы найти безопасное место. Мы обошли кампус и нашли навес с техническим оборудованием за одним из бунгало. Мы немедленно разделись и начали делать это. К моему большому удивлению казалось, она точно знает, что делает. Как только я кончил, я встал и, как у любого тинейджера, мой член остался твёрдым. Мгновенно она встала прямо на колени и начала делать мне минет, и я снова кончил. Я был поражён. Откуда она знала, как это делать? Мы оделись и побежали обратно в класс, хихикая всю дорогу. Как только я пришёл на ланч, я рассказал своим друзьям всю историю, они были ошеломлены и полны зависти. А для меня это был всего лишь ещё один обычный день, потому что я всегда хотел заниматься всем, что встретиться у меня на пути.
В июле я поехал в Мичиган и провёл обычное лето в этом расслабляющем месте, полном лесов, озёр и персиковых садов, где я стрелял из своего воздушного ружья и тусовался с Джо и Нейтом. Но когда лето кончилось, мы с мамой решили, что мне следовало остаться в Мичигане на первый семестр девятого класса. Моя мама была беременна третьим ребёнком, и она хотела, чтобы я был рядом и сблизился со своим новым родным братом или сестрой. По причине того, что они со Стивом жили в Лоуэлле, а это был пригород, я ходил в школу в городе с населением меньше двух тысяч.
Большинство ребят не принимали меня. Все популярные в школе парни, тупоголовые сыновья фермеров, называли меня “девчонкой”, “Голливудом” и “лохматым”, потому что у меня были длинные волосы. Когда начались занятия, я пришёл в особенной одежде, с особенной причёской и особым ко всему отношением, эти дикари с фермы хотели меня убить. Моим единственным утешением были мои отношения с девушками, которые, похоже, оценивали меня немного лучше. В том семестре я встречался с одной сексуальной девушкой испанского происхождения и с блондинкой по имени Мэри (Mary), которая была победительницей средне-западного конкурса Длинных и Шелковистых волос, устроенного фирмой Лореаль. Она была очень красивой, и я был на год младше неё, но наши отношения так и не развились в безумный роман, как я предполагал. Мы проводили большую часть времени, держась за руки и развлекаясь, она позволяла мне дотрагиваться до различных частей её тела, но никогда не отдавалась мне полностью. Я не знаю, возможно, она смеялась надо мной, потому что я был младше и на две головы ниже её.
Третьего октября 1976 года моя мама родила мою вторую сестру, Дженнифер Ли Идему (Jennifer Lee Idema). Это было радостное время в семье, и у нас образовался наш действительно милый маленький мир со Стивом, Джули, моей мамой, новорождённой девочкой и собакой по кличке Эшли (Ashley). Кроме того, что я сближался с Дженни, я иногда неплохо проводил время со Стивом. Он всегда поддерживал меня во всём, что я делал.
Когда я вернулся в школу Эмерсон на вторую половину девятого класса, произошли огромные перемены. Когда я уезжал, я был королём кампуса в этом безумном, неформальном королевстве. А когда я вернулся, всё вокруг как бы говорило: “Тони? Какой Тони?”. Была пара парней, которые считались главными, и у кого-то из них были бакенбарды (а мне было ещё очень далеко до хотя бы первых признаков бакенбард). Поэтому я нашёл себе другое применение. Я собирался стать актёром, по большей части из-за того, что этим занимался мой папа. Паука всегда интересовала актёрская деятельность. К тому времени он начинал уставать от жизни в качестве Короля бульвара Сансет Стрип. Ему надоело продавать наркотики, и надоели кучи людей, вторгавшиеся в дом в любое время ночи. Поэтому, когда Ли Страсберг открыл филиал своего института в Лос-Анджелесе, папа решил поступить. Он приходил домой после занятий в восторге от методов актёрской игры, использования чувственной памяти и от всех этих новых концепций. Всё это действительно казалось делом, которое может занять все твои мысли.
Как часть своего решения начать новую жизнь, мой папа постриг свои длинные волосы. Внезапно он обнаружил в себе нечто новое, этот гангстерский вид из фильмов тридцатых годов с пронзительным взглядом и зачёсанными назад волосами. Через несколько дней я уже сидел в кресле парикмахера и просил сделать мне причёску как у гангстеров тридцатых годов. К тому времени остальные дети начали меня догонять, и длинные волосы уже не были отличительной особенностью бунтаря и индивидуальности. Поэтому я постригся и ошарашил моих школьных друзей и знакомых этим новым видом. Когда мой папа начал носить двубортные пиджаки в тонкую полоску, чёрно-белые туфли и белые рубашки на пуговицах с причудливыми галстуками, первым, что я сделал, было то, что я пошёл и достал себе идентичный наряд. Теперь пришло время поступать в актёрскую школу. Я посещал детские занятия, которые вела Диана Халл (Diane Hull), и они были замечательны. Нас учили, что нужно скорее играть и вживаться в роль, чем просто притворяться. Нужно было разобрать в мыслях и поставить себя на место персонажа, которого ты играл.