Изящный стеклянный шприц изготовлен в Италии. Он присоединен к пластиковой трубочке с микрофильтром, чтобы в мою кровь не попали какие-либо примеси. Игла новая, стерильная, очень тонкая.
Сегодня девушка забыла медицинский жгут, поэтому она снимает свой розовый в сеточку чулок и перевязывает им мне правую руку. Смазывает смоченным спиртом тампоном вену и втыкает в нее иглу. Кровь начинает просачиваться в пластиковую трубочку, а затем она медленно вводит содержимое шприца в мой кровяной поток.
Я тут же чувствую знакомую тяжесть в середине груди, откидываюсь на спинку дивана и расслабляюсь. Раньше мы делали четыре инъекции за раз, но теперь сократили их количество до двух. После того, как она снова наполнила шприц и сделала мне второй укол, она убирает иглу, достает чистый тампон и прижимает его к месту укола, чтобы избежать появления кровоподтека или шрама. Затем она берет полоску пластыря и приклеивает тампон к моей руке.
Мы сидим и говорим о трезвости.
Три года назад в этом шприце мог оказаться героин China White. Годами я сам наполнял шприцы и вкалывал себе кокаин, амфетамины, героин Black Tar, персидский героин, однажды даже LSD. А сегодня инъекции мне делает симпатичная медсестра, ее зовут Сэт Хари. То, что она вводит мне в кровь – озон, газ с приятным запахом, который уже много лет используют в Европе для лечения всего – от синяков до рака.
Я принимаю озон внутривенно, потому что когда-то, употребляя наркотики, заразился гепатитом С. Когда я узнал о своей болезни, где-то в начале 90-х, я изучил все с ней связанное и нашел режим питания, основанный на травах, с помощью которого можно было очистить печень и истребить гепатит. Это сработало. Мой лечащий врач был шокирован отрицательным результатом моих анализов. А озон – профилактическая мера, чтобы быть уверенным, что вирус не появится снова.
Потребовались годы опыта, самонаблюдения и самоанализа, чтобы втыкать иглы в вены не для введения отравы в организм, а для ее выведения. Но я не сожалею о своей юношеской неосмотрительности. Большую часть жизни я провел в поисках быстрого кайфа и хорошенького пинка. Я принимал наркотики под съездами с автомагистралей с малолетними мексиканскими преступниками и в гостиничных номерах, стоящих тысячу долларов в день. Теперь я пью витаминизированную воду и ем натуральную, а не специально выращенную лососину.
Вот уже двадцать лет я направляю свою любовь к музыке и сочинительству в русло вселенского творчества и духовности, записываясь и выступая в нашем уникальном звуковом стиле с моими братьями, которые со мной сейчас, и теми, которых со мной нет, в Red Hot Chili Peppers. Это мой рассказ о тех временах, история мальчишки из Гранд Рапидс, штат Мичиган, отправившегося в Голливуд, где он приобрел больше, чем мог удержать. Это моя история, мои шpамы.
1.
"Я, я из Мичигана"
Я употреблял героин три дня подряд со своим мексиканским наркодилером Марио (Mario), как вдруг я вспомнил о концерте в Аризоне. К тому времени у моей группы Red Hot Chili Peppers был один альбом, и мы вот-вот должны были поехать в Мичиган на запись второго. Но сначала Линди (Lindy), наш менеджер, устроил нам концерт в диско-баре в Аризоне. Промоутером шоу был наш друг, он собирался заплатить нам больше того, чего мы стоили, и нам всем были нужны деньги, поэтому мы согласились играть.
Но я был в отвратительной форме, как впрочем, и всегда, когда я ходил на окраину города и тусовался с Марио. Марио был удивительным персонажем. Он был стройным, костлявым и коварным мексиканцем, который выглядел как немного увеличенная, сильная версия Ганди (Ghandi). Он носил большие очки, поэтому не выглядел таким порочным и вычурным. Но всякий раз, когда мы принимали кокаин или героин, он делал свои признания: “Мне нужно было нанести кому-то вред. Я боец мексиканской мафии. Мне звонят, и я даже не хочу узнавать детали. Я просто делаю свою работу. Загоняю человека в долги, и мне платят”. Никогда нельзя было точно знать, была ли это правда или нет.
Марио арендовал квартиру в старом восьмиэтажном доме на окраине. Он делил это запущенное жильё со своей пожилой матерью, которая сидела в углу этой крошечной гостиной, в тишине смотря мексиканские мыльные оперы. Время от времени раздавались вспышки возмущений на испанском, и я спрашивал, будем ли мы принимать наркотики прямо там. У него были груды наркотиков, шприцев, ложек и жгутом прямо на кухонном столе. “Не волнуйся. Она не видит и не слышит, она не знает, что мы делаем”, - заверял он меня. И я принимал спидбол, а в соседней комнате была бабушка.
Марио, вообще-то, не продавал наркотики в розницу, он работал напрямую с оптовиками. Поэтому ты получал огромное количество за доллар, но тогда ты должен был разделить свои наркотики с ним. Этим мы и занимались в тот день в его крошечной кухне. Брат Марио только что вышел из тюрьмы, и он тоже был там с нами, сидел на полу и кричал каждый раз, когда пытался, но не находил здоровую вену на своей ноге. Это был первый раз, кода я видел кого-либо без здорового места на руках, опустившегося до того, чтобы колоть себе в ногу, просто для того, что хоть как-то употребить наркотики.
Мы продолжали заниматься этим целыми днями и даже попрошайничали однажды, чтобы найти ещё немного денег на кокаин. Но было четыре-тридцать утра, и я понял, что мы должны были играть тем вечером. “О'кей, пора купить немного наркотиков, потому что мне нужно ехать сегодня в Аризону, а я не очень хорошо себя чувствую”, - решил я.
Итак, Марио и я сели в мою небольшую зелёную дрянную развалюху Studebaker Lark и поехали в более страшную, глубокую, тёмную и менее дружелюбную часть окраинного гетто, чем та, где мы уже были. Это были улицы, на которых даже не хотелось находиться, за исключением того, что там были лучшие цены. Мы припарковались, а потом прошли несколько кварталов, пока не добрались до разваливающегося старого здания. “Поверь мне, тебе не нужно заходить, - сказал мне Марио, - Там внутри может случиться всё, что угодно, и это не будет чем-то хорошим. Поэтому просто давай мне деньги, и я достану всё, что нужно”.
Часть меня говорила: “Боже мой, я не хочу быть разорванным на куски здесь. Он никогда этого раньше не делал, и я не допущу, чтобы с ним что-то случилось”. Но другая, большая часть меня, просто хотела героин, поэтому я достал последние сорок долларов, которые я спрятал заранее, и отдал их ему. Он исчез внутри здания.
Я принимал кокаин много дней подряд, поэтому у меня были галлюцинации в странной неопределённости между сознанием и сном. Всё, о чём я мог думать, это о том, что мне действительно было нужно, чтобы он вышел из этого здания с моими наркотиками. Я снял с себя самое дорогое, свою старинную кожаную куртку. Годами ранее мы с Фли потратили все свои деньги на эти одинаковые кожаные куртки, и эта куртка стала для меня домом. В ней хранились мои деньги, ключи и в маленьком узком потайном кармане были мои шприцы.
А тогда я чувствовал себя настолько разбитым и замёрзшим, что просто присел на ограду и накинул куртку себе на грудь как одеяло.
“Давай, Марио, давай. Спустись сейчас же”, - молил я. Я представлял, как он выходит из здания совершенно разной походкой. От спотыкающегося шага растоптанного парня до торопливой походки беззаботного парня, как бы говорящей: “Давай пойдём и примем это”.
Я только закрыл глаза на один момент, как вдруг почувствовал тень, приближающуюся ко мне. Я оглянулся и увидел направляющего ко мне неповоротливого, большого, грязного, сумасшедшего мексиканского индейца с парой огромных индустриального размера “голову прочь” ножниц. Он практически доставал до меня, поэтому я выгнул свою спину вперёд так, чтобы уйти от его удара. Но внезапно другой тощий маленький безумный мексиканский засранец выпрыгнул и оказался передо мной, держа в руках угрожающе выглядящий раскладной нож.
Я принял мгновенное решение, что ни за что не позволю большому парню вонзить его мне в спину; я лучше попробую разобраться с этим жалким подобием убийцы, который был передо мной. Всё происходило так быстро, но, когда ты можешь вот-вот умереть, ты переходишь в этот режим замедленного действия, где вселенная любезно даёт тебе шанс, раздвигая границы времени. Я подпрыгнул и, прикрывшись своей кожаной курткой, накинулся на тощего парня. Я кинул в него куртку и отвел от себя нож, потом выбил его и убежал так быстро, как только мог.