Мысль начать всё с нуля приводила её в ужас.
Хотя именно она подошла к Гарри, это было только потому, что он облегчил ей задачу, во время обеда читая одну из её любимых книг. В Хогвартсе она снова будет одна. Гермиона вспомнила, что в восемь лет у неё не было друзей. Она только и делала, что занималась уроками, читала и проводила время с семьёй.
Это мало чем отличалось от времяпровождения с Гарри, за исключением того, что теперь ей было с кем поделиться всем этим. Потом, когда появились Тайлер и остальные, они начали ходить в парк и на другие аттракционы, и она узнала о Хэмпстеде больше, чем когда-либо прежде. Гермиона сильно сомневалась, что ей будет так весело, когда она окажется в Хогвартсе.
— Гарри, что ты собираешься делать в школе в следующем году? — нахмурившись, Гермиона бросила карандаш на стол.
Гарри отложил книгу и посмотрел на неё сквозь стёкла очков. Тайлер тоже поднял глаза, оторвавшись от своего геймбоя*.
— Я, наверное, пойду в школу, где преподаёт Северус. Это далеко отсюда, — с виноватым видом сказал он. Гермиона вспомнила о жалобах Гарри на новый график его отца с тех пор, как тот начал работать в школе, — он никогда ничего не говорил о долгих поездках на работу. — Ты тоже собираешься куда-то?
— Да, это было немного неожиданное решение. — Гермиона отвела взгляд. — Я поеду в школу-интернат.
Тайлер громко застонал и стукнулся лбом о стол. Гермиона тут же одёрнула его — библиотекарь всегда требовала тишины в читальном зале.
— Я не могу поверить, что вы оба уходите, — прошипел Тайлер громким шёпотом. — С кем я буду учиться?
Гарри приглушённо засмеялся, памятуя о том, где находится, и легко пожал плечо друга.
— Не волнуйся, я обязательно напишу любые ответы на домашние задания, какие только нужны, — пошутил он, и Тайлер слегка покраснел.
— Гарри, — протянул он, — если ты собираешься писать мне, то хотя бы убедись, что это интересно! И если ты посмеешь упомянуть химию, я обещаю, что не буду тебе отвечать, — заявил Тайлер с блеском в глазах и плохо скрываемой улыбкой.
— Ты ведь тоже будешь писать, правда, Гермиона? — Гарри убрал руку с плеча Тайлера и посмотрел на Гермиону.
— Если найду почтовый ящик, это будет первое, что я сделаю, — пообещала она, но в глубине души чувствовала, что, возможно, не сумеет этого сделать — пока Гарри и Тайлер смогут поддерживать контакт, она будет изолирована в совершенно другом мире. Гермиона улыбнулась, несмотря на беспокойство, хотя понадеялась, что они не заметят этого.
Может быть, всё это было просто платой за обладание магией.
Разговор тем временем продолжался, и Тайлер начал рассказывать Гарри об игре, в которую играл. Гарри не совсем понимал, но кивал в нужных местах и действительно искренне улыбался, как будто был счастлив вникать во всё это.
Гермиона воспользовалась моментом перед отъездом, чтобы поменять свою уже прочитанную книгу. К слову, эту книгу они будут читать на уроке английского на следующей неделе.
— Я хочу выбрать что-нибудь другое. — Гермиона встала.
Едва отойдя от стола, она увидела двух девочек-подростков в конце прохода между стеллажами, шептавшихся приглушёнными голосами. У обеих зло блестели глаза, и мелькала на губах жестокая улыбка. По сути, они были хорошенькими, но у Гермионы при виде них все внутренности в узел скручивались.
Ей не нужно было говорить с ними, чтобы понять, что они смотрят на шрам Гарри. Гермиона признавала, что до того, как они с Гарри стали настоящими друзьями, она тоже была немного ошеломлена и расстроена. Всё-таки шрам, покрывавший более четверти его лица, мешал большинству одноклассников подружиться с ним.
Даже сейчас иногда взгляд задерживался на шраме слишком долго: натянутая кожа оставалась неподвижной, когда он улыбался, или область вокруг его глаза не двигалась, несмотря на любые эмоции. Но Гермиона никогда не бросала злобных взглядов и старалась не обращать на шрам внимания. Незадолго до своего десятого дня рождения Гарри начал лечение, которое облегчило и смягчило рубцовую ткань, но это был медленный процесс.
Обе девочки демонстрировали свою истинную природу, будучи неспособными смотреть мимо, и видели это как нечто «уродливое», когда это было совсем не так. Они не первые, кто так делал, но Гермиона всегда злилась. Шрам Гарри свидетельствовал о том, что он выжил. Она не сомневалась, что у них не было бы такой силы, как у него, если бы они оказались в подобной ситуации.
Гермиона попыталась просто пройти мимо девочек к нужным ей стеллажам, но они пошли за ней.
— Как ты можешь дружить с ним? — спросила одна из них со злой усмешкой, как только они повернули за угол. Девочка, вероятно, ожидала, что Гермиона скажет что-нибудь о том, что это акт милосердия, или полностью отвергнет «обвинение».
Гермиона обернулась с таким взглядом, который, как она надеялась, мог заморозить сам ад.
— Потому что, в отличие от вас, он хороший человек, — прошипела она. — Вам просто завидно, всё, на что вы способны, — это пустые оскорбления и жестокий расчёт, в то время как у него есть настоящие друзья и щедрая душа!
Обе тинейджерки замерли на секунду и переглянулись. Одна из них слегка рассмеялась, но это прозвучало натянуто. Гермиона посчитала свою воспитательную работу законченной и двинулась дальше по библиотеке. Она не думала, что её слова действительно будут иметь длительный эффект — некоторые люди так далеки от истины, но она была рада, что защитила своего друга.
Успешно отыскав, как ей показалось, многообещающую книгу, Гермиона вернулась к столу и увидела, что Гарри и Тайлер по-прежнему говорят о геймбое. Тайлер уже однажды пытался рассказать ей об игре, но полное отсутствие интереса с её стороны мешало им вести искренний разговор на эту тему.
Усевшись напротив, Гермиона погрузилась в чтение и едва успела закончить, когда за Тайлером пришла мама. Это значило, что ей и Гарри тоже скоро придётся уехать: отец Гарри приходил за ним ровно через час, а родители Гермионы — спустя всего несколько минут по дороге с работы.
Девочка хотела было продолжить читать свою книгу, но потом решила отказаться от этой идеи: у неё впереди целая ночь, чтобы почитать после того, как она выполнит оставшееся домашнее задание (его сдавать только на следующей неделе, но Гермиона не любила, когда что-то было не доделано). Однако едва она отложила книгу, Гарри нанёс удар.
— Это здорово, что мы оба будем учиться в разных школах, да? — небрежно спросил он, но Гермиона точно знала, к чему это приведёт.
Гарри, несмотря на то, что иногда бывал очень эмоциональным (в основном в вещах, касавшихся его друзей), умел находить то, что хотел знать. Он научился довольно тонко завязывать разговоры, вместо того чтобы просто спросить, что ему действительно нужно. Гермиона только недавно начала замечать, как он это делает, и подумала, не связано ли это с его новым другом Драко.
— Хм-м… — с трудом согласилась Гермиона, и Гарри сузил глаза.
— Могу я тебе кое-что сказать? — спросил он, выглядя слегка обеспокоенным, и Гермиона отбросила все подозрения. Возможно, она ошиблась. Она убедила его продолжать, и он потянул за рукав форменного пиджака.
— Я вообще-то немного нервничаю из-за перехода в другую школу, — признался Гарри на одном дыхании.
Гермиона наклонилась и посмотрела ему прямо в глаза.
— Почему? У тебя обязательно появятся друзья, и всё будет хорошо, — сказала она уверенно, потому что это была правда. Гарри потребовалось совсем немного времени, чтобы открыться классу и чтобы они приняли его, и он был способен найти друзей там, где она потерпит неудачу.
— Может быть, — уклончиво сказал Гарри, — просто с Северусом в качестве учителя… Что, если они не захотят?
Гермиона задумалась. У них в классе училась девочка — Стефани, её мама работала директором в их школе. Иногда ребята немного нервничали, разговаривая со Стефани, но это не мешало им быть с ней дружелюбными. Гермиона заговорила об этом, и Гарри заёрзал на стуле: