В любом случае, когда всё было расставлено по местам, Северус подготовил дом к магической трансформации. Ритуал был лёгким, хотя и требовал большой сосредоточенности; и как только всё было подготовлено, Северус подозвал Джейми, прежде чем выполнить необходимое.
Мальчик, войдя, вскрикнул от удивления, увидев, насколько по-другому выглядел дом, украшенный отделкой из дерева, с чистыми обоями; мебель сияла, как будто её только что купили, и всё было аккуратно расставлено, словно им помогала целая бригада грузчиков. Сам ритуал состоял из сложных транфигурационных преобразований, опознавательных чар и очищающих заклинаний.
Прежний деревенский дом стал более усовершенствованным и пригодным для проживания: двухэтажный, с двумя спальнями и небольшим кабинетом на верхнем этаже. Внизу — чулан под лестницей, ещё одно помещение, которое Северус переделал под свою лабораторию, кухня и маленькая, но уютная гостиная.
Хотя мебель была старая, как в Паучьем тупике, дом стал больше похож на жилое помещение, чем когда-либо был дом в Коукворте. Возможно, так действовал свежий воздух и простор полей вокруг, но Северуса вполне устраивало, где они теперь будут жить.
В тот вечер Джейми настоял на том, чтобы помочь с ужином, и продемонстрировал, что умеет довольно искусно готовить. За ужином Северус выяснил, что мальчик мало что знает о себе. Джейми помнил лишь несколько последних месяцев после того, как проснулся с тяжёлой формой амнезии.
Обнаружив их общую любовь к знаниям и чтению, Северус постарался заполнить кабинет наверху книгами, которые он собирал с юных лет, и сообщил Джейми, что у того есть к ним полный доступ. Самые опасные книги зельевар убрал в собственную комнату и в лабораторию — в оба эти помещения Джейми входить запрещалось.
В течение первой недели их отношения складывались неуклюже и напряжённо. Северус изо всех сил пытался завязать разговор, но Джейми держался настороженно и с долей опаски. В основном они говорили о мире волшебников или о чём-то, о чём Джейми читал в одной из своих книг.
Мальчик продолжал настаивать на том, чтобы помогать, где может, и искренне интересовался созданием зелий (Северус продолжал выполнять заказы для различных аптек, смена дома не сильно повлияла на его график).
Трения между ними прекратились однажды, когда Северус обнаружил, что Джейми не спит посреди ночи, разглядывая единственную фотографию, которая хранилась в доме. Это был снимок в рамке, изображавший Лили и её сына, обрезанный так, чтобы Джеймса не было видно. Лили улыбалась, заправляя волосы за ухо, в то время как малыш Гарри ворковал и тянулся к её руке.
Джейми сидел в пижаме, завернувшись в одеяло. Видимо, он только что проснулся от одного из кошмаров, о которых отказывался говорить. Северус кашлянул, чтобы предупредить Джейми о своём присутствии, и мальчик, посмотрев на него, устало улыбнулся:
— Это твоя подруга? Красивая.
Ребёнок смотрел на Северуса глазами, так похожими на её, и голос Мастера зелий на секунду застрял в горле.
— Да. Это она и её сын. — Северус подошёл ближе к шкафу, на котором стояла рамка с фотографией.
— Где она сейчас?
Всего на секунду Мастер зелий пожалел, что Джейми такой любопытный, но понимал, что, не ответив, скорее всего, отобьёт у мальчишки желание к дальнейшему общению.
— Лили умерла много лет назад, — наконец глухо сказал Северус. Ответ, кажется, на секунду огорчил мальчика, его плечи поникли.
— А как же её ребёнок?
Северус задумчиво промычал, затягивая паузу между вопросом и ответом. Ответ — это то, в чём он с каждым днём становился всё менее и менее уверенным, особенно теперь, когда Джейми начинал открываться и всё больше и больше походить на школьного хулигана, когда-то не дававшего Северусу прохода.
— Умер, — всё, что ответил Северус, и никогда в жизни он не чувствовал себя более неуверенным в этом.
Зельевар знал, что следует отказаться от фантастической идеи, что Джейми — это Гарри, но эта мысль не выходила у него из головы с самого первого разговора с мальчиком. Отчаянная надежда не оставляла его, но истина — это не то, что он мог изменить.
— Тебе нужно что-нибудь, чтобы уснуть? — сухо спросил Северус, уводя разговор от удручающей темы.
Глаза Джейми засияли.
— Ты имеешь в виду зелье? — нетерпеливо спросил он, демонстрируя своё пристрастие ко всему магическому.
— Я больше думал о тёплом молоке. — Северус подавил желание застонать.
Джейми надулся, но Северус не поддался огорчённому движению уголков его губ. Он велел Джейми сесть за стол, пока греется молоко, и присел тоже, налив себе стакан воды.
— Тебе опять приснился кошмар? — спросил Северус, когда Джейми обеими руками обхватил кружку.
— Каждый раз одно и то же, в приюте такого не было. — На лице ребёнка появилась недовольная гримаса, но хотя бы на этот раз Джейми не промолчал. — Или, по крайней мере, у меня их не было, — уточнил он, и Северус догадался, что он всё ещё не хочет говорить об этом.
Мастер зелий понимал — у него тоже была изрядная доля своих кошмаров — и просто надеялся, что плохие сны не будут вечно мешать Джейми спать.
— Если тебе нужно поговорить о своих снах, ты можешь прийти ко мне. — И раньше, чем мальчик успел возразить, уточнил: — Я на это подписался, когда взял тебя к себе, Джейми, и не позволю тебе мучиться от плохих мыслей под этой крышей, если смогу этого избежать.
На это он получил только кивок и задумчивый взгляд. Они сидели молча, пока Джейми не допил молоко и не отправился обратно в постель с простым «спокойной ночи». Северус остался внизу, чтобы обдумать, не понимал ли он опекунство неправильно. Когда мужчина предлагал Джейми опекунство, то думал об этом не больше, чем о том, чтобы вытащить волшебного ребёнка из жестокого окружения. На прошлой неделе они держались на почтительном расстоянии друг от друга и ничего существенного не обсуждали. Может быть, Джейми страдал из-за того, что ему не хватало тепла и общения в их отношениях?
Начнёт ли он в будущем воспринимать Джейми как своего собственного сына?
***
После их полуночного разговора оказалось, что Северус не единственный, кто пытался стать более открытым в своей жизни. Их разговоры перешли от поверхностных вещей о себе и волшебном мире к более глубоким рассуждениям и тому подобному.
Однако было многое, что Джейми, кажется, смущало в отношении магической Британии. Иногда вопросов у мальчика становилось слишком много, но Северус не отталкивал его и объяснял то, что обрело для него самого смысл с тех пор, как осознал себя: да, Джейми получит палочку, когда отправится в Хогвартс; нет, волшебники не бессмертны; в последний раз сказано — ему пока нельзя варить зелья.
Помимо расспросов о волшебной культуре, Джейми начал рассказывать о некоторых своих поступках в приюте. Однажды ночью приглушённым голосом он признался, как пробирался в туалет, чтобы потренироваться со своей магией в одиночестве, когда все остальные спали. В свою очередь Северус рассказывал о некоторых магических опытах, которые он проводил в юности.
Когда появилась возможность восстановить воспоминания Джейми — или, по крайней мере, записаться на приём в Мунго, чтобы узнать, возможно ли это, — Джейми воспротивился, заявив, что не думает, будто его старые воспоминания будут иметь смысл. Это насторожило Северуса, но мальчик замкнулся и не допустил дальнейших вопросов.
Под наблюдением Северуса Джейми тренировался в беспалочковой магии, и это получалось у него замечательно, как признавал Мастер зелий. Он с трудом представлял себе, что сможет сделать мальчик, когда начнёт правильно учиться.
Остаток лета прошёл в беспорядочной неразберихе: странные часы чередования сна и ночного бодрствования в окружении множества книг, заполонивших все места, где только находился Джейми. Северус в конце концов позволил мальчику наблюдать за приготовлением зелий, однако впустил его в лабораторию только после того, как тот пообещал не мешать, не махать руками и вообще думать о каждом своём движении: лаборатория — не место для баловства.