- Ванда! - Лила подлетает к ней и стискивает в объятиях. - Я хотела приехать раньше, но папа не разрешал: учеба, а потом экзамены...
- Он прав, моя хорошая! - Ванда обнимает Лилу, перебирая пальцами темно-рыжие волосы. В глазах предательски щиплет. В кабинете директора папка с личным делом на Катарину фон Штрукер. Эта задача была номером один, когда Ванда приняла решение уехать из Нью-Йорка.
- Он тоже здесь, Ванда, он во дворе. - Лила отступает на шаг и смотрит на нее. - Иди, мы тут приберемся.
Ванда кивает и выходит из кабинета, скорее на автомате, поскольку ей все еще трудно поверить: Бартоны здесь...
Когда джетт Старка летел в Нью-Йорк, она держала свою руку на плече Клинта Бартона и твердила, как заведённая: все будет хорошо. Она взглянула в его голубые глаза и упала в бездну... Бездну эмоций, раздирающих его изнутри: безумный страх потерять Лилу, огромная ненависть к фон Штрукеру. Ванда падала и падала, не могла ничего с этим поделать, как вдруг почувствовала знакомые ощущения - алая сила возвращалась к ней, переполняла, рвалась наружу.
Потом, когда все закончилось и Штрукер был мертв, а посох Локи вернули в Асгард, Клинт просил ее остаться, присоединиться к Мстителям, стать одной из них. Она отказалась, не хотела новой крови на руках - даже во имя справедливости. Ванда сама не знала, чего тогда хотела, как и не знала, где ее место в жизни. Она хотела найти, понять себя. Слишком долго Алая Ведьма была на побегушках у «Гидры».
Ванда быстро отыскивает глазами Бартона, приблизившись к игровой площадке, но не торопится подойти еще ближе, наблюдает издалека. Клинт работает со шлифовальной машинкой, и бугристые мышцы играют при каждом движении его рук. В нем столько силы, что невозможно отвести глаз. Ее собственная сила - алая - оживает, будто она обладает собственным разумом, тянет Ванду подойти к нему. Один из волонтеров окликает ее в приветствии, раскрывая ее присутствие. Бартон замечает Алую Ведьму, бросает короткий взгляд и направляется к сумке-холодильнику.
Соковийское солнце палит нещадно, Ванде жарко в шортах и свободной майке, а Бартону приходится еще хуже - на нем только черные брюки. Капельки пота блестят на его обнаженном торсе. Он жадно пьет холодную воду из пластиковой бутылки и, лишь утолив жажду, оборачивается к Ванде, остановившейся за его спиной.
- Что ты здесь делаешь? И Роджерс?
- Считай это отпуском между миссиями по спасению мира. - Он слабо усмехается, окинув Ванду внимательным взглядом. Сила внутри нее стремится к его сознанию, но Алая Ведьма усмиряет ее - мысли Клинта она читать не будет. - Хотел отдать тебе кое-что. - Он извлекает вещицу из кармана брюк и вкладывает в ладонь Ванды. Она невольно задумывается, ощущая тепло нагревшегося серебра: сколько еще будет сюрпризов? В ее ладони кулон - тот самый, что потеряла в парке несколько лет назад, наблюдая за Клинтом и Лилой. Единственная вещь, оставшаяся от матери, и потому вдвойне дорогая. Ванда никогда бы не подумала, что однажды кулон вернется к ней. Это чудо, самое настоящее чудо.
- Клинт, но как?
- Ванда, - Бартон все еще касается ее пальцев своими, - однажды я спрашивал тебя, но сейчас не буду повторять свою ошибку. Не буду снова просить тебя присоединиться к нам. Ты просто сделаешь это. Твоя работа в Соковии - это замечательно, но твое место не здесь. Ты создана для большего, Алая Ведьма, и ты пойдешь за мной.
Клинт смотрит ей прямо в глаза, твердо и решительно. Он не оставляет никакого шанса даже на слабую попытку возразить, но Ванде и не хочется. Ее сила - действительно, как живая - рада этим словам. Все внутри наполнено ликованием. Настоящий алый шторм. Клинт Бартон сжимает ее ладонь в своей, широкой, сильной, и это кажется таким естественным, правильным, что алый шторм покоряется Ванде. Или шторм покоряется тому, в чьи глаза она взглянула одиннадцать лет назад, в чьих глазах увидела целое небо.