- В этом же и есть вся задумка, – положив руку рядом с его головой, я опустила глаза, рассматривала это бледное лицо, которое впервые было видно мне настолько хорошо. Надоедливые чёрные волосы спали вниз, открыв ранее прикрытые части лица. Он смотрел в сторону, куда-то вдаль, под таким углом я видела лишь густые чёрные ресницы. – Не будь Дориан мерзким, смысл от портрета был бы другой, не такой зловещий и интересный.
- То есть о концовке ты уже знаешь, да? – он усмехнулся уголком бледных губ, подняв глаза на меня. Я кивнула. Парень ударил меня по носу, снова усмехнувшись. – Повод ударить меня, да?
- Отчасти, – подтвердила я, коснувшись мягких волос кончиками пальцев. Они были такие шелковистые, выскальзывали из пальцев, подобно шелковым ленточкам. Не то что мои пушистые кудри, которые словно шевелюра Хагрида. – Обычно читаю конец книги, перед тем, как начать её сначала.
- Ой, когда-то я тоже такой ерундой занимался, – Макс заложил руку за голову, легко коснулся моих пальцев, по руке словно куском льда провели, а затем, вздыхая, поворошил свои волосы, часто прикасаясь к моим пальцам. – Может быть даже делал бы так до сих пор, но, видимо, не нужно было начинать с церковных книг. Там что в начале, что в конце... Кошмар какой-то.
- Ты сейчас же говоришь о том, как они написаны, да?
- Если вдумываться, ничего сложного в этой писанине нет. Для меня во всяком случае, я родился в тысяча четыреста пятьдесят шестом, там в основном только и были, что переписанные церковные огромные книги, пылящиеся на полках огромных стеллажей вместе с древними манускриптами о происхождении вампиров, оборотней и прочей ереси, которую я перечитал от корки до корки от безделья. И знаешь, история явления в этот мир ночных кровопийц была интереснее, чем пришествия мужика, который превращал воду в вино и рассказывал бродягам истории.
- А ты когда-нибудь спрашивал об Иисусе у отца? – почему-то решила я спросить, хотя сама далека от Бога и в церковь не ходила с пяти-шести лет, когда научилась нож в руках держать и понимала, что его можно вонзить кому-нибудь промеж глаз.
- У нас были ужасные отношения, – он вздохнул. – Мы мало общались, редко когда я мог о чём-то его расспросить. Маленький мальчик, обречённый на вечную жизнь, жил в каменных башнях древнего Трансильванского замка, которые были завалены книгами, много читал и рассказывал о прочитанном в основном сестре. Наша мать часто пропадала на несколько месяцев по важным поручениям, в поездках то в Россию, то в Польшу, то ещё куда-нибудь. Отец создавал ночную империю и ему было отнюдь не до детишек. Так что я не удосужился поинтересоваться у него, видал ли он Христа или это бредни людей, которые просто хотели управлять тупым стадом.
- Детства у тебя не было...- я сделала вывод из сказанного, тяжело вздохнула и забралась пальцами в густые чёрные волосы, перебирая шёлковистые пряди.
- Да я как-то особо не жалею, – он усмехнулся, чуть-чуть закинув голову назад, что бы лучше меня видеть. – Но был бы рад, если бы в моё время писали Толкин, Льюис и Кэрролл. Хотя бы фантазировал не в мрачном русле.
- Не всё так плохо, – я ободряюще улыбнулась и чуть-чуть наклонилась к его лицу. – Больше знаешь.
- Лучше бы не знал.
- Не говори так, – я стукнулась носом о его нос и захихикав, отстранилась, но не надолго, он надавил на мою шею и заставил снова согнуться. Парень легко поцеловал меня, закопавшись рукой в пышных чёрных кудрях, которые пошатывались от лёгкого ветра. Снова я это делаю. Снова с ним целуюсь. Чёрт. Чёрт-чёрт-чёрт! Мне это нравится и не нравится одновременно! Целуется он так, что тело немеет и мир вокруг превращается в пустое пространство, где только я и он. К тому же этот холодок... Он как что-то совсем новое, вместо того, что бы задыхаться от жары находящих чувств, мне холодно и это... это превосходное ощущение! Такой контраст! Это как встать под ледяной и горячий душ одновременно, что бы с двух сторон поливало. А не нравится, собственно тем, что ему за пятьсот лет, нет, конечно мальчики по старше – это хорошо, но что б настолько... Да и ко всему прочему, не самый лучший выбор, как могла бы сказать мама. Она так обычно говорила о моих парнях. Тут бы она сначала упала в обморок, а потом, очнувшись, потянулась бы за пистолетом. Хотя, что я такое несу. Пару поцелуев – не причина для отношений. Всё это спонтанно и глупо. Уверена, долго это не продлиться.
Я выдохнула ему в губы, отстраняясь и поджимая губы. Нет, всё таки, нет. Не правильно. Я не должна... Я и так пошла против всех тех принципов, которые сложились за семнадцать лет жизни, а теперь ещё и... Ох, чёрт! Глупая девчонка! Вдыхая снова я потянула его за воротник джемпера, заставив подняться и когда парень опирался на локти, я положила руки на его щёки и снова прикоснулась к этим холодным бледным губам от которых начинает ехать крыша. Он медленно выпрямлялся, присаживаясь. Холодная ладонь легла на моё плечо, ледяные иголочки впились в кожу, вызвав лёгкую дрожь и мурашек на спине. Поцелуй был не лёгкий, не простецкий, а серьёзный, французский, мокрый и страстный. Что мне сносит крышу? Что заставляет делать это? Что вызывает такое желание не останавливать этот чёртов поцелуй? Я знакома с ним всего ничего, но... но это магия какая-то! Я села на него, обхватив мужскую талию ногами, прижавшись по крепче. Холодные широкие ладони скользнули вниз, остановились на талии, затем, захватив снова немного воздуха и вернувшись в поцелуй, я чуть-чуть приподнялась, обхватив широкую мужскую шею. Неприлично широкие руки, от касаний который предательский кружилась голова, легли съехали в самый низ и легко сдавив задницу, Макс дёрнулся, снова заняв мой рот своим языком.
«Если мы продолжим, всё может закончится либо чем-то приятным, но с последствиями, либо тем, что она начнёт драться» – думал Макс, через силу пытаясь остановится. Он ослаблял поцелуй, сдавался. Парень скользнул губами по моей щеке и коснулся ими шеи. Я выгнулась назад, выдохнув и закрыв глаза. Нет, нужно прекращать. Это может слишком далеко зайти. Так далеко, что потом не выберусь из этого омута. Помешаюсь. Я более чем уверена, ведь эти поцелуи...они как приятная зависимость. Смотря на него хочется целовать. И если сопротивляешься, начинает ломать... Это... это так глупо! Так опрометчиво с моей стороны! Я совсем теряю свой нрав. Он сведёт меня с ума, если мы продолжим... Продолжим вот так спонтанно целоваться.
- Не стоит продолжать, думаю, – тихо прохрипел он, не убирая головы от моего плеча. Я опустила руки, коснувшись пальцами его холодной ладони и застыла. По телу дрожащей мглой промчалась боль. Острые зубы впились в шею, я даже услышала, как он сделал первый глоток. Я закусила губу, сдерживая писк от пронзающей боли. Нужно ударить его, как только отстанет. Да, точно, стукну. Отругаю.
Он остановился, отстранился от шеи, облизнул губы острым кончиком языка. Я облегчённо выдохнула и почувствовала, как рана быстро затянулась. Удивилась, не поспоришь.
- Вампирская кровь держится в организме чуть больше суток, так что, если будешь всю ночь тыкать в себя ножом – всё заживёт, – пояснил он, облокотившись на прямые руки, смотрел на меня, косо улыбаясь.
- Всё равно нельзя так делать! – фыркнула я ударила его кулаком грудь. Конечно, удара он и не почувствовал, только посмеялся. Я вдохнула побольше воздуха, всё, нужно взять себя в руки. Ещё один поцелуй приведёт к тому, что я с ним пересплю, как чувствую. Это слишком...слишком-слишком. Это настолько слишком, что даже слишком. Для меня вредно целоваться с вампиром столько раз за сутки. – Если... если захочешь... кх, выпить, лучше предупреди или спроси.
- То есть теперь ты разрешаешь? – он заулыбался, как довольный кот, если бы мог, задёргал бы ушами и усами, радуясь.
- Разрешаю... – почти шёпотом сказала я, предательски краснея и опустив глаза. – Но!!! Это ничего не значит!
- Значит только то, что кто-то смирился с тем, что я пятисотлетний кровосос, – он усмехнулся. – Осталось дождаться твоего осознания того, что я не богатый мудак с завышенным мнением.
- Откуда ты?... Ты читал мои мысли? – я размяла кулак и отвела руку в сторону, собираясь хорошо стукнуть брюнета. Теперь уж точно заслужил. – Разве можно залазить в чужую голову?