Аврора могла лишь догадываться, в какие краски было окрашено небо в тот момент, но, если судить по лицу Роджерса, даже его проняло.
«Рассвет помогает мне верить, что не всё ещё потеряно в нашем мире. Что есть в нём и что-то хорошее, прекрасное», - вздохнул тогда шатен.
Стив усмехнулся, чуть качая головой, и посмотрел куда-то вниз. Ухмыльнулся уже в открытую.
«Ага, например, Дори Киммел!»
В окне внизу переодевалась девушка с весьма пышными формами.
«А ты не безнадёжен, сопляк!» – восторженно хохотнул Джеймс.
Маклауд была уверена, что это именно то воспоминание, на которое крепили замок, но он молчал. Дрожал, показывая, что да, что-то есть, но этого словно бы было слишком мало…
Да какого черта?!
Девушка повертела головой, да так и застыла.
Туда, где в цепи замко́в образовалась брешь, словно затекал туман от второй личности, от того серого клубка, который принадлежал Зимнему солдату! Вот, откуда он помнит и про качели, и про чувства Барнса.
Они уже начали сливаться! Сами!
Воистину, мозг – это величайшее творение природы!
Пробираясь к светлому клубку, туман будто впитывался в него. Рядом с четвертым замком, однако, он просто клубился, становясь всё плотнее, завихряясь вокруг Авы. Почти приглашая её посмотреть у себя.
Кто она такая, чтобы отказываться?
Здесь тоже была кинолента, но… кусками! Отдельные моменты занимали обрезанные части пленки. И чтобы найти нужный, здесь придется поработать.
Жизнь Солдата от пробуждения до новой заморозки составляла один кусок киноленты. Какие-то были побольше, какие-то поменьше, но одинаково серые, холодные, невнятные. Цвета появлялись лишь там, где было что-то, заинтересовавшее Зимнего.
Например, камин в доме одной из целей, возле которого он просидел, бездумно глядя в огонь и чувствуя, что где-то уже было нечто подобное. Но чаще – знакомые лица, как было с Говардом Старком, которого он хорошо знал ещё по Ревущей Командос. И со Стивом, конечно.
Со Стивом – особенно. Потому что первым, всплывшим в голове, когда здоровяк со щитом перекинул Солдата через себя, заставив сбросить маску, было: «Чёртов сопляк!» И тогда Зимний очень испугался. Потому что – откуда?!
Всё, что не являлось частью программы, пугало его. Потому что могло сподвигнуть учёных на новые опыты. А это означало новую боль. Солдат не был уверен, что вынесет её.
Ава перебирала кусок за куском, откладывая в сторону те, что точно не могли быть якорем для замка́ «Рассвет». Горка тех, что были забракованы, росла, а нужного воспоминания всё не было.
Очередной фрагмен ленты был достаточно коротким и практически неразличимым. Девушка прислушалась.
«Смерть Шмидта отбросила Гидру далеко назад! Нам больше нет места в Германии! – говорил какой-то смутно знакомый голос. Солдат не реагировал, он уже усвоил, что перебивать и спрашивать здесь не рекомендуется. – Но в этом суть Гидры – отрежешь одну голову, на её месте вырастут две! И ты, Солдат, станешь новым оружием новой Гидры! Её карающим мечом, указующим перстом! Ты, Солдат, - это новое начало! Ты, Солдат, - это рассвет Гидры! И её самый важный и страшный секрет…»
Ехидное подхихикивание звучало достаточно зловеще, и Маклауд, наконец, узнала говорившего. Доктор Арним Зола, конечно. Кто ещё мог так разговаривать с Зимним солдатом, которого до мокрых штанов боялись свои же?!
Вот оно. «Рассвет». Рыжая прихватила огрызок воспоминания и приложила его к тому, где тогда ещё Баки Барнс наблюдал за настоящим рассветом. Замок затрещал, стрекаясь во все стороны молниями. Ошпаривая. Сопротивляясь. В руке Ава ощутила знакомую тяжесть молота.
Раз, два, три.
В реальности мужчина, лежащий головой у неё на коленях, судорожно дернулся и отключился, так и не открыв глаз. Её саму заметно штормило, несмотря на сидячее положение.
- Я вас слышу, - сказала она негромко. – Вас даже Солдат слышал, мышки незаметные.
- А раньше сказать не могла? Что мы, как дураки, по кустам прятались? – качнул головой Т’Чалла, помогая ей подняться, когда Кэп загрузил на плечо бесчувственного друга.
- Нет, я была в чертогах разума, - пафосно изрекла рыжая.
- Занимательная, должно быть, прогулка вышла?
- Не то слово, - вздохнула Аврора, чувствуя, как закололо кончики пальцев. – Лови меня.
Король сначала не понял, что к чему, но, когда её резко мотнуло в его сторону, на автомате перехватил, не давая упасть.
Вот же бедовая девчонка!
Комментарий к Рассвет.
Как говорится, Инквизиция продолжает жечь))
Автор ждет комментариев!)
========== Печь. ==========
Иногда у всей слабой половины человечества бывают такие дни, когда они действительно становятся слабыми. Аврора, слава тебе, Господи, не была в этом исключением. Хоть на чем-то электричество не оставило отпечатка.
Обычно Ава справлялась с этим при помощи двойного запаса сладкого, чаёчка, пледика и горячей тушки Паркера под этим самым пледиком. Питера можно было неограниченно обнимать и жамкать, плакать в его майку над передачей про пауков-убийц, потому что «муху жалко, вы, членистоногие, такие жестокие!» и купаться в его теплых светлых мыслях.
Сейчас Маклауд располагала только сладким, которое имело какой-то непривычный вкус (ну да, другая страна, другая вода…), пледиком и Шури, которую обнимать и жамкать было несподручно из-за повышенной костлявости. Да к тому же, мало ли, неправильно поймут, а она – принцесса, у неё репутация…
Короче, неудобно.
Был ещё, конечно, Джеймс, но… От него Ава сама старалась держаться подальше, ибо слишком ясно понимала, что начинает… привязываться. В том самом смысле, который не делает ей чести при наличии молодого человека на другом конце мира.
Сержант Барнс даже заросший, небритый (особенно с утра) и однорукий, всё равно был красивым. Эти его глаза и улыбка… И фигура. Эх, вот там-то уж обнимай не хочу!
Но главное, конечно – конечно! – было не это. Она могла бы сказать, что он был добрым и заботливым, однако Аву каждый раз трогало не это.
А сила духа, при помощи которой он раз за разом боролся со своими демонами, с кошмарами прошлого. С осуждением, страхом и даже ненавистью в глазах совершенно незнакомых людей. Джеймс принимал на себя ответственность за то, чего не делал, и в этом Маклауд видела его человечность, порядочность, что ли.
И Джеймс был очевидно старше. Он на многие вещи смотрел по-другому, и Авроре было чему у него поучиться. Она подсознательно сравнивала его с Питером, и порой сравнение было не в пользу Паука.
Джеймс Барнс был мужчиной, не парнем.
Рыжая тряхнула головой и легко ущипнула себя за руку. Чёртовы гормоны!..
- Ава, я зайду?
Как он, бляха муха, это делает?! Задницей, что ли, чует, когда она про него думает?!
- Ну заходи, если не боишься, - фыркнула девушка, с трудом садясь на кровати.
Весь низ живота и поясницу словно заковали в чугун и с неуловимой периодичностью молотили по ним кувалдой.
Джеймс осмотрел своего мозгоправа и нахмурился.
- Ты здорова?
- Неэтично спрашивать такое у девушки, - хмыкнула она. – Я же у тебя не спрашиваю. Особенно по утрам.
Барнс подвис на минуту, осознавая намек на некую мужскую трудность. Потом словил красноречивый взгляд, вспомнил, что видел такой у сестры, когда спрашивал, куда девалась вся ветошь в доме. Тогда он мудро решил оставить женщину с её женскими проблемами наедине.
Тут, очевидно, была та же ситуация.
- Хотел что-то конкретное?
- Нет, просто так зашёл. – Мужчина явно чувствовал себя неуютно. – Думал, может, кино посмотрим. Но если тебе… м-м-м, плохо, то я, пожалуй…
- Братан, ну хоть ты не выбешивай сегодня, а? – пробормотала Ава. – Я же не умираю вроде как! Идём… Ноутбук только захвати, пожалуйста.
Вообще, наблюдать за шатеном, когда он приближался к Авроре и устраивался рядом, было забавно. Он двигался так, словно она была из стекла, и боялся лишний раз пошевелиться.