- Может, поешь тогда? – щедро предложил Солдат, достав из холодильника запечённую курицу, и со счастливым вздохом поставил здоровое блюдо перед собой, явно собираясь смолотить цыплёнка-бройлера на четыре кило в одиночку.
- Троглодит! – буркнула рыжая, но, конечно, осталась.
И насколько она слышала, стабильно вставая раз за ночь, такие ночные дожоры были у него обычным делом.
Короче, готовить приходилось много. Но Ава не жаловалась. Да, она не любила готовить. Откровенно говоря – терпеть не могла, но… Ей нравилось готовить для кого-то. Раньше для Питера, теперь – для Джеймса и Сэма. А для себя – лениво.
Вот и сейчас, выгрузив сумки и разложив всё по своим местам, Маклауд включила музыку и завертелась. Лишь через десять минут, почувствовав на себе взгляд, повернулась.
- И обед, и спектакль? – улыбнулась она Джеймсу, что стоял, прислонившись плечом к косяку и сложив руки на груди.
- Ага, задницей ты вертишь практически профессионально. Прямо руки чешутся…
Договаривать не стал. И так понятно – для чего именно они чешутся.
- На-ка сыр натри, займи, - закатила девушка глаза. – Где Сэм, не слышу его в квартире?
- У него дела, - пожал плечами мужчина, принимаясь за работу.
- Свидание? С той девушкой-экскурсоводом? – засмеялась Аврора. – Он ей понравился.
Бедняжку слила телепатка, попросту ткнув Сокола под рёбра: «Будь активнее, но не навязывайся. И постарайся не пошлить с разбега!» Уилсон тогда расплылся в довольной улыбке, мол, как удобно с тобой к девушкам подкатывать. Не то что бы Ава была сводней, просто почему бы не помочь, если одна из сторон стеснительная настолько, что даже не может намекнуть другой стороне о своем интересе.
- Ну, хоть кому-то, - хмыкнул шатен.
- Кто бы мог подумать, Джеймс, что ты такой вредный. Нет бы порадоваться за напарника, - притворно пожурила она его.
- Когда съедет, тогда и порадуюсь, - не купился Солдат.
Какая-то современная латинская мелодия внезапно прервалась стандартным звуком звонка. У рыжей были грязные руки – она резала копчёную грудку.
- Кто там? Мама?.. Блин, я ей сегодня не звонила ещё… – вспомнила девушка.
- Паркер, - глянул на экран Джеймс.
- Отключи, - без раздумий обрубила Маклауд.
И, наверное, нехорошо, что он с таким удовольствием провел кнопочку вниз, сбрасывая звонок.
Нож застучал по доске с такой силой, что Зимний задумался – сколько времени ей понадобится, чтобы распилить деревяшку на две части? И если раньше атмосфера в кухне была лёгкой и ненапряжной, то сейчас вокруг телепатки пространство почти искрило.
- Ава? – Сержант решил, что пора бы им уже поговорить. К счастью, и лишние уши ушли. – Не думаешь, что настало время рассказать?
Она даже поворачиваться не стала – резким размашистым движением, которым он раньше горло перерезал, скинула кубики грудки на сковородку, туда же отправились грибы, и сверху всё это закрылось крышкой. Причем с таким звуком, будто крышкой – гроба. Оперлась руками на разделочную поверхность.
Ей всегда было трудно говорить то, что у неё внутри. Она с лёгкостью читала окружающих, но телепатия сыграла с ней злую шутку – отучила рассказывать свои проблемы, эмоции, переживания. Зачем, если никто не спрашивает? Потому что все довольствуются тем, что она знает про них. Люди – эгоисты, им всегда важнее они сами.
И с одной стороны, Джеймс в какой-то степени тоже эгоист, потому что ему нужна отмашка на старт. Что да, она свободна и можно действовать, со спокойной душой брать крепость, которая до этого была под запретом из соображений собственной этики и морали джентльмена 40-х годов.
А с другой стороны, Барнс был единственным, кто спросил её об этом. Просто потому, что знает – сама она может отбрехиваться вечность, но ничего не сказать. Однако на прямой вопрос врать не станет. Ему, по крайней мере.
Это было странно, но он действительно был первым, кто спросил Аврору о её отношениях с Питером. С очень важным для неё человеком. Одним из важнейших. Мама и дед быстро смекнули, что всё летит к чертям, когда дочь и внучка начала раздражаться только от «Как там Питер?». Или по тому, что ссоры стали чаще, глубже, масштабнее. Но они не спрашивали – не хотели делать ей неприятно, бередить то, что не заживало.
А ей нужно было с кем-то это обговорить. Выговориться. Выпустить гной, что разъедал изнутри.
- Мы разбежались. Так получилось, - выдавила рыжая, не зная, что повторяет слова Тони, сказанные когда-то Стиву – при захвате Зимнего солдата.
Ирония судьбы.
- Почему?
- Он назвал меня сумасшедшей, - со злой ухмылкой повернулась она к нему лицом, спиной опираясь на столешницу. Джеймс поднял брови, то ли возмущаясь, то ли спрашивая – и это всё? – Нет, не из-за этого, конечно. У нас всё было хорошо, знаешь, целый год почти. Пока я не поняла, что отношения – это работа двух людей и с двух сторон. И если уступает всегда кто-то один, это не отношения. Это… не знаю что. Насилие? Диктатура? Угнетение? Унижение? Но даже это было не главным.
Девушка вздохнула и обхватила себя руками за плечи.
- Он начал меня раздражать. Вымораживать своим глупым, детским поведением. Безответственностью какой-то. И словно бы непониманием того, что нужно думать, прежде чем сделать. «Питер, пожалуйста, будь осторожнее, я уже задолбалась нервничать из-за твоих патрулей, седых волос мне хватит на ближайшие семьдесят лет!» «Питер, зачем ты это делаешь, остановись, я не хочу больше тебя штопать!» Питер-Питер-Питер… Но Питер меня не слышал! Он просто делал, как хотел, ведь я всё стерплю, потому что люблю и никуда не денусь. Он просто делал, потому что «ну я же прав, как она этого не видит, не понимает, я же Человек-паук, Тони меня выбрал, я должен быть достоин…» А мне, Джеймс, было глубоко плевать, кто и для чего его выбрал. Потому что мои нервы тратились из-за его патрулей и травм. Мои слёзы. Моё здоровье.
Нервным жестом облизнула губы, высыпала сыр на сковороду и снова закрыла крышку, поворачиваясь лицом.
- Я не говорю, что я была идеальной. Нет, отнюдь. Я стала параноиком. Конкретным причём. И я понимаю, что в какой-то степени он тоже прав, когда говорил мне, что я душу́ его своим контролем, стремлением подавить, защитить, уберечь, посадить под купол и никогда не выпускать из поля зрения. Потому что да! Я однажды уже выпустила, и он, твою мать, рассыпался в прах на какой-то чертовой планете в миллиардах км от Земли! И может, он прав и в том, что я сумасшедшая. Может быть. Но и это можно было бы решить. Если бы он этого хотел.
Аврора злилась, и в таком состоянии напоминала Барнсу змею – она тоже не была опасной, пока её не трогали и не обижали. Но задев, будьте готовы огрести так, что мозги пойдут струйкой через нос.
- Но Паркер не хотел. Он просто сбегал каждый раз. Серьезно, я не шучу. Однажды он просто выпрыгнул в окно, когда я начала разговор на эту тему. Видишь, в чём шутка, Джеймс? Я записалась к психологу, чтобы мне помогли спасти наши отношения. Я искала выходы, как взрослый человек, столкнувшийся с проблемой. А Питер, как ребёнок, просто ушел от проблемы. Улетел, точнее, на своей этой химозе. Забавно, да?
На самом деле, нет. Ни разу не смешно. И Баки хотелось убивать. Потому что он видел, как она переживала из-за этого. Видел, что довела себя до эмоционального истощения, когда становится просто плевать. Сознательно выбрала безразличие на месте шкалящих чувств.
И всё из-за этого мальчишки, будь он проклят!
- Но вот смотрю я сейчас на тебя и думаю – а не предрешено ли всё это было? Заранее обречено на провал? Потому что… Потому что многое изменилось во мне с Ваканды. И он чувствовал это, Джеймс. Он чувствовал себя неуверенно. Потому что я сравнивала. Подспудно, исподтишка, сама себе не признавалась, но сравнивала. И сравнение часто выходило не в его пользу. Но до Щелчка я не задумывалась об этом.
У Солдата сердце заколотилось где-то в глотке. Было страшно и радостно слушать её – потому что она говорила о нём. О своих чувствах к нему.