Выступившие вперед часовые преграждают ему путь.
Джайпо. Я хочу видеть дежурного офицера.
Быстро оглядев Джайпо с головы до ног, перекинувшись взглядом друг с другом, часовые решают пропустить его. Один из них кивает.
Часовой. Идем!
Ярко освещенная комната в здании штаба.
В комнате человек десять инспекторов вспомогательной полиции. За столом несколько «коричневых». На всех щегольская военная форма — круглые шотландские шапочки с национальной эмблемой Ирландии — трилистником, черные мундиры, длинные брюки.
В сопровождении часового входит Джайпо. Взгляды всех обращаются на них. Часовой проходит в дальний конец комнаты, к столу, за которым сидит дежурный офицер. Он что-то пишет, не обращая внимания на подошедших. Джайпо стоит, не снимая шляпы. Наконец офицер, не поднимая головы и продолжая писать, резко произносит.
Офицер. Да?
С трудом, словно выдавливая из себя слова, Джайпо медленно начинает говорить осипшим голосом.
Джайпо. Я пришел за наградой... двадцать фунтов... которые обещаны за Фрэнка Мак Филиппа.
Рука офицера делает конвульсивное движение, он роняет перо и изумленно оглядывает стоящую перед ним огромную нескладную фигуру. Затем резко встает и отрывисто приказывает.
Офицер. Иди за мной!
Подходит к двери, открывает ее, пропускает вперед Джайпо и плотно прикрывает за собой дверь.
Улица.
Крупно: ноги марширующего отряда «коричневых»... Громкий стук шагов по мостовой... И снова туман и безмолвие пустынной улицы.
Комната в здании штаба. Но это уже другая комната. У письменного стола, согнувшись, сидит Джайпо. Он все еще в шляпе. Рядом с ним офицер. У стола стоят еще два офицера. На Джайпо никто не обращает внимания.
А он, устремив неподвижный взгляд на большие часы, прислушивается к грохоту марширующих ног. Внезапно топот сменяется рокотом грузовиков.
Шум моторов приближается, слышатся голоса. Свет фар падает на неподвижное лицо Джайпо.
Улица.
Проносится один из грузовиков, шум которого был слышен в комнате.
В другой усаживается отряд вооруженных «коричневых». Затем и этот грузовик мчится вслед за первым.
Та же комната в здании штаба. Тишину нарушает лишь тикание часов. Три офицера о чем-то разговаривают, тихо, почти шепотом. Их голоса еле слышны.
Джайпо по-прежнему сидит, устремив взгляд на часы. Он смотрит на равномерно раскачивающийся маятник.
Один из офицеров взглянул на Джайпо, что-то говорит о нем другим. Посовещавшись, он ледяным тоном приказывает Джайпо.
Офицер. Сними шляпу!
Не сразу поняв, в чем дело, Джайпо растерянно мигает. И, наконец, разобрав, чего от него хотят, снимает шляпу, машинально свертывает ее и засовывает в карман. Торопливо вынимает сигарету, закуривает. Но не успевает он затянуться и одного раза, как офицер строго одергивает его.
Офицер. Здесь нельзя курить.
Вынув сигарету изо рта, Джайпо тушит ее и бережно прячет в карман.
Часы продолжают звонко отстукивать минуты... Джайпо смотрит на циферблат. Лоб его покрывается потом. Он машинально вытирает его руками.
Кухня в домике Мак Филиппов.
Большая, чистая комната с цементным полом. Сверкающая чистотой плита.
У плиты готовит ужин миссис Мак Филипп — старушка с приятным лицом, на котором оставили след прожитые годы и тяжелые испытания. Мэри, красивая девушка лет двадцати, что-то тихо напевая, кончает накрывать на стол.
Внезапно открывается дверь. Входит Фрэнк. Первой его видит Мэри. На ее лице — растерянность, испуг, радость. Девушка замирает на месте... Беспомощно повисают ее руки. Тарелка, которую она держала, падает на пол.
Плача от радости, миссис Мак Филипп с криком бросается в объятия сына.
Миссис Мак Филипп. Мой мальчик! Мой мальчик!
Фрэнк бережно обнимает мать, целует ее руки, лицо, волосы.
Фрэнк. Мама!
Другой рукой он обнимает радостно подбежавшую к нему Мэри:
— Мэри, дорогая!
Мэри. О, Фрэнки!
По лицу матери катятся слезы радости.
Миссис Мак Филипп. Благодарение богу, ты снова вернулся!
Фрэнк все еще держит в объятиях женщин и с улыбкой, нежно смотрит то на мать, то на сестру.
Фрэнк. Не благодари бога, мама, он здесь ни при чем. Это туман помог мне. Когда я пробирался сюда по темным улицам, он был мне лучшим другом и покровителем... (С любовью глядя на женщин.) Я так тосковал по дому, что готов был пройти посередине улицы О’Коннэль, лишь бы увидеть вас!..