Принципы, лежащие в основе органического сельского хозяйства, экологического менеджмента и распределения ресурсов, становятся нормой в любой сельскохозяйственной системе, помогая стабилизировать сельское хозяйство, которому препятствует рост затрат на энергозатраты и (хотя и умеренные) климатические изменения.
Ускоряющийся конфликт между биотопливом и продуктами питания стабилизируется, если не разрешен за счет государственных субсидий для поддержки поставок продовольствия из сельского хозяйства, причем биотопливо поступает в основном из отходов лесного хозяйства.
Во всех регионах с первичными сельскохозяйственными землями и небольшим населением богатые фермеры и корпорации агробизнеса являются основными бенефициарами, эксплуатирующими как высокие технологии, так и дешевую рабочую силу рабочих-мигрантов.
В некоторых регионах, с более бедными и неудобными земельными участками и более развитой земельной собственностью, системы поликультуры небольшого масштаба, разработанные с использованием принципов пермакультуры, более равномерно распределяют богатство между местными сообществами.
Непрерывное сокращение затрагивает большие секторы экономики, но секторы энергетики, ресурсов и сельского хозяйства, а также отрасли переработки и переоборудования переживают быстрый рост, основанный на высоких ценах на сырьевые товары, которые сохраняются, несмотря на экономический спад в секторе потребления сырья.
В некоторых богатых странах реформа денежно-кредитной системы снижает масштабы финансового краха и переориентирует капитал на производительные и социально полезные инновации и инвестиции.
Информационные технологии продолжают приносить прибыль в области управления энергией и ресурсами; от сравнения цен и самовосстанавливающихся электрических сетей до интернет-систем распределения поездок и телекоммуникаций.
Экономия приносит наибольшие выгоды с помощью основной государственной политики, направленной на изменение личного и организационного поведения. В других странах, особенно в США, очевидные возможности для продолжения экономического роста сочетаются с политикой поддержки низкоуглеродной экономики, что приводит к пузырю инвестиций в возобновляемые источники энергии, за которым следует серьезная рецессия.
Правительства штатов и городов, отвечающие за предоставление услуг, могут возглавить большую часть реструктуризации в более компактные города и поселки с растущей инфраструктурой общественного транспорта.
Рост в крупных городах (особенно в прибрежных низменностях) останавливается государственной политикой, опережая наихудшие последствия стоимости энергии и глобального потепления, в то время как в региональных городах, поселках и деревнях наблюдается самый умеренный рост компактной городской модели, сохраняющей первобытность.
Сельскохозяйственные земли и застройки смешиваются с соседними районами, где больше локальной работы и значительно меньше общения.
Объединение любого из наиболее оптимистических аспектов спада энергии может показаться искусственным, но есть основания полагать, что сценарий зеленых технологий будет иметь тенденцию к более эгалитарной структуре с относительным сдвигом власти от контроля над нефтью до контроля продуктивности природы с помощью традиционных методов землепользования, таких как сельское и лесное хозяйство, и более новых технологий использования возобновляемых источников энергии.
По своей природе распределенная природа этих ресурсов приведет к более распределенной экономической и политической власти на уровне городов, их внутренних районов и организаций, ориентированных на этот масштаб.
Например, успешные крупные фермеры, сократившие зависимость от энергоемких вводимых ресурсов через стратегии выращивания многолетних растений и органические методы могут найти новые прибыли на более локализованных рынках с ценами, поддерживаемыми политикой, поощряющей региональную самодостаточность.
Любая прибыль, выходящая за рамки сельского хозяйства, вероятно, будет инвестирована в местные энергетические системы, которые увеличивают количество рабочих мест и еще больше снижают экономическую зависимость от центрального правительства и крупных корпораций.
Не исключено, что эти отдельные процессы могут привести к возникновению в высшей степени несправедливых, даже феодальных систем. Однако всеобщее внимание к более устойчивому производству и сокращению потребления, которое не вызвано удалением и произволом центральной власти, имеет тенденцию к поощрению более эгалитарных ответных мер, чем в сценарии коричневых технологий.
Существенное сокращение выбросов парниковых газов, являющееся результатом этого сценария, оказывает влияние на изменение климата, таким образом, стабилизируя и усиливая основные характеристики сценария, по крайней мере, на несколько десятилетий.
Успех в радикальном сокращении потребления ресурсов при одновременном поддержании умеренного роста в некоторых местных экономиках в сочетании со стабилизацией климата побуждает новую элиту «устойчивости» рассматривать дальнейшие изменения для закрепления этих достижений перед лицом продолжающегося спада чистой энергии. Наихудшие проявления потребительского капитала контролируются ограничениями и реформами рекламы и другими дисфункциональными силами.
Гражданская культура усиливается там, где дальнейший переход к нематериалистическому обществу сочетается с ростом справедливости и экологии, а также возрождением коренных и традиционных культурных ценностей. Эти тенденции стабилизируют ускоряющуюся утрату веры в светский гуманизм, позволяя эволюционировать более духовным «местным культурам».
Одно время эволюция к сценарию Земного Управителя кажется очевидной и естественной реакцией на неумолимое сокращение невозобновляемых ресурсов. Сумма «распределенной мощности» возникает в этом сценарии за счет подчеркивания как распределенной природы ресурсов и сил, так и предполагаемого запланированного их сокращения.
Сценарии зеленых и коричневых технологий также описывают любые элементы, которые можно ожидать в долгосрочной сценарии технологической стабильности, когда новые источники энергии начинают заменять ископаемое топливо без стрессов, которые приводят к общесистемной опасности.
Текущие уровни экологического, экономического и социально-политического стресса являются косвенными индикаторами того, что мы входим в сценарии энергосбережения, а не просто переходим от энергетического роста к стабильности. Относительная изоляция от этих стрессов и упорство веры в «карточный домик» монетарного учета со стороны высшего среднего класса (если не глобальных элит) продолжают путаницу.
Земной управитель: восстановление снизу вверх
Быстрые темпы снижения получаемой энергии, умеренные симптомы изменения климата
В этом сценарии снижение добычи нефти после пика общей добычи жидких углеводородов до 2010 года находится на крайнем конце авторитетных прогнозов (около 10%)49 и сопровождается еще более быстрым снижением добычи газа плюс одновременным пиком добычи угля.
Шок, нанесенный хрупкой финансовой системе мира, является огромным, что приводит к серьезной экономической депрессии и, возможно, еще к нескольким коротким, острым войнам за ресурсы.
Этот экономический коллапс и эти политические стрессы, больше, чем реальная нехватка ресурсов, препятствуют разработке более дорогих и крупномасштабных невозобновляемых ресурсов, которые характерны для сценария Браун-Тек, или же возобновляемых ресурсов и якобы Зеленых технологий.
Выходят из строя международные и национальные сети связи.
Электрические сети перестают функционировать, поскольку стоимость и доступность топлива и запасных частей сокращают производство деталей, а отсутствие платежеспособных предприятий и клиентов снижает доходы.