Что-то ринулось через зал... Дракула, с внезапной паникой подумал Макклин. Он почувствовал, как его схватили твердые когти, и отчаянно забился, пытаясь освободиться.
— Выведите его, — негромко сказал Череп.
Макклина потащили по воздуху. Мельком он увидел испуганную мордашку Броскопа — а затем свет погас. Призраки шестнадцати порций «Адского Пламени» утопили все его мысли и чувства в бездонной тьме.
Макклин почувствовал себя бодрым и освеженным, хотя очнулся в Аду. Его нервы больше не были натянуты, как струны. И он больше не сомневался в своем душевном здоровье. Ликер навел порядок в его мозгах, и он уже мог спокойно принять существование магии и потустороннего мира, не возвращаясь к мыслям о неврозах и психозах.
Правда, во всем этом было два недостатка. Одним являлось жуткое похмелье. А вторым все же окружающая среда. Он чувствовал неприятную жару, и когда открыл глаза, то увидел ее причину. Он находился в Аду.
Высоко над его головой небо текло потоками огня, уносящегося вдаль с раскатами грома. От резкого аромата серы он тут же стал задыхаться.
Макклин сел, почувствовал головокружение и огляделся. Он был на... сковородке. Черный металл, на котором он сидел, был ужасающе горячим. Вероятно, это все же был какой-то вулканический островок...
Но тут резко, без всякого предупреждения, изменилась перспектива. Он оказался на гигантской башне, а земля была отвратительно далеко внизу. Он осторожно подошел к краю, остановившись все же на безопасном расстоянии. Внизу лежал черный город. И этот город окружало пламя, а от звуков, слабо доносившихся снизу, Макклин задрожал. Да, это был Ад.
Жара становилась все сильнее. Языки пламени лизали его, поджаривая и ослепляя. Макклин инстинктивно свернулся в комок. Он...
Уууупс!
Ад исчез. Он лежал, совершенно одетый, на весьма жесткой кровати, а над ним, как игрушка с рождественской елки, висело маленькое зеленое личико лепрекона.
— Думаю, настало тебе время вернуться, — вздохнул Броскоп. — Они дали тебе только двадцать четыре часа в Аду. Ох, парень, ну, почему ты не послушался меня?
Макклин сел. Он находился в огромном общежитии, пустом, но с рядами кроватей.
Броскоп сидел на перилах и с беспокойством глядел на него.
— Ну, как ты, в порядке?
— Я... Да. Кажется, да. А ч-что произошло?
— Поднимайся, тебе нужно поесть. И выпить кофе. А то скоро нужно будет начать работать.
— Работать?
Макклин застонал при этой мысли, но покорно поднялся и последовал за Броскопом в туалет. Там он поспешно привел себя в порядок, и вскоре уже сидел в столовой, глотая черный кофе и дрожащими пальцами поднося ко рту сигарету.
— Это было так, — говорил Броскоп. — После того, как ты оскорбил Черепа и Старого Брюзгу... Ты ведь помнишь это, верно? Ну, так вот, в качестве наказания тебе дали сутки в Аду. Неповиновение здесь тяжкое преступление. Ну, и как тебе там понравилось?
Макклин проворчал, что там было не так уж и плохо.
— Вот как? А, понятно. Тебе повезло. Ты продрых большую часть своей отсидки.
— А где я был?
— На самой высокой башне города Дис. Нас всегда туда отправляют. Если бы мы оказались поближе к земле, то превратились бы в пепел. Но с этого времени тебе лучше вести себя поосторожнее, парень. Старый Ворчун ненавидит тебя, да и у Черепа нет причин тебя любить. Ну, почему ты все это натворил? Ведь ты же хотел попросить у Черепа поблажку и...
— Правильно, — сказал Макклин, кусая губу. — Хотел. Я хотел поработать над снами Данна.
— Выпей еще кофе, — сказал Броскоп. — Ладно, теперь ты не можешь пойти выпрашивать для себя привилегий. Вместо этого тебе придется писать сны для собственной психогруппы и... и... Выпей кофе.
Кофе прочистил голову Макклина. Впервые за последние месяцы он почувствовал себя спокойным и мыслящим здраво. А утром всегда хорошо строить планы на будущее.
— Броскоп, — задумчиво сказал он, — Я несколько лет проработал в Голливуде. И я весьма талантливый парень. Так что не плачь обо мне. Я писал сценарии сериалов, а уж после этого мне тут ничего не страшно. А теперь — к делу. — Он встал. — Идем. Я хочу поскорее начать работать.
Лепрекон и человек вышли на яркий солнечный свет. При виде солнца у Макклина зародилось вполне обоснованное подозрение, что его роль здесь играет нечто вроде дуговой лампы, висящей под потолком. Мир грезопроизводителей был странным во всех отношениях.
По пути они миновали площадку, на которой уже работали актеры. Обстановка напомнила Макклину «Калигари», выполненного в искаженной манере кубизма. Из всех окон макета здания выглядывали чьи-то глаза. Неустанно жужжала камера. Все это напомнило Макклину Голливуд.