В общем, король попал под перекрестный огонь. Узел противоречий туго затягивался, его надо было решительно разрубить, и решение должен был принять король Хусейн. Поэтому он нервничал, и по возвращении из Лондона у него случился сердечный приступ. Прямо с обеда, который он давал для своих сыновей, его отвезли в госпиталь имени королевы Алии.
Разумеется, все это держалось в строгой тайне. Но на следующий день, желая, видимо, показать, что все в порядке и дела идут как обычно, король поднялся с больничной койки, чтобы принять саудовского министра иностранных дел принца Сауда и «советского эмиссара». Саудовский принц привез ему весьма странное послание от короля Фахда: иорданского монарха в очередной раз призывали к терпению. И только! А с чем приехал этот русский?
В полумраке скромной больничной палаты, где нас принимали, король выглядел гораздо старше своих 47 лет. Мне и раньше не раз приходилось встречаться с ним и в королевском дворце, и на его вилле в Аккабе, но сейчас он явно сдал: седые волосы поредели, а блеск карих глаз почти затмили темные круги под ними. Видимо, сказались ожидания и страх этих месяцев, давление и риск быть убитым арабскими радикалами. Король уже пережил одиннадцать покушений. А о судьбе Садата постоянно напоминали ему газеты.
Одет Хусейн был по-больничному: темные брюки, белая рубашка с закатанными рукавами. Но держался он, как обычно, приветливо и даже пытался шутить. Говорил по-восточному иносказательно, и многое нужно было домысливать.
Беседа с королем началась с непростого вопроса: зачем он ввязался во все эти дела?
Ответом была долгая история его семьи. Дед пророка Мухаммеда, Хашим, чьим именем названо Иорданское Хашимитское Королевство, похоронен в оккупированной израильтянами Газе. Прадед нынешнего короля, король Хусейн-ибн-Али аль-Хашими, похоронен в Иерусалиме. А его дед, король Абдаллах-ибн-Хусейн, был заколот кинжалом в Иерусалиме на глазах у маленького Хусейна.
Но есть у него и сугубо личный мотив. «Мой дед, — говорил король, — постоянно наставлял меня: столь много сделано до тебя, так не будь тем, кто погубит надежду». Здесь, очевидно, крылся намек, ведь это он, нынешний король Иордании уступил Израилю после поражения в шестидневной войне 1967 года и Газу, и Западный берег, и Иерусалим — третью святыню из числа исламских городов. Это его вина.
А что происходит сейчас? На глазах у всего мира, — сетовал король, — Израиль поглощает Западный берег. Если не остановить израильтян, то очень скоро весь он будет потерян для палестинцев. Они будут вытолкнуты за реку Иордан в маленькую Иорданию с двумя миллионами жителей, половина из которых те же палестинцы. И тогда Хашимитское Королевство станет палестинским государством.
Насколько это реально? — переспрашивает король. — Однажды президент Рейган вызвал моего посла в Вашингтоне и сказал ему, что Западный берег составляет лишь меньшую часть той территории, которую исторически принято считать Палестиной, а ее большую часть занимает Иордания. Поэтому, заявил Рейган, решение палестинской проблемы можно искать не только на Западном берегу реки Иордан. Вы понимаете, — возбужденно говорил король, — и это президент говорил моему послу!
Но то, на что намекает Рейган, прямо и открыто говорят Шарон и некоторые другие израильские руководители. Они заявляют, что палестинская проблема должна быть решена на иорданской территории. Палестинцы составляют 70 % ее населения, и потому Иордания — это и есть Палестина. Достаточно лишь привести в соответствие содержание с формой, иначе говоря, устранить Хашимитскую династию и назвать Иорданию Палестиной.
По всем этим причинам король готов вступить в переговоры с Израилем на основе плана Рейгана с тем, чтобы именно Иордании был передан Западный берег, находящийся сейчас под израильской оккупацией. В нашей беседе он открыто хвалил этот план и говорил, что Рейган ему лично обещал оказать давление на Израиль, если Иордания вступит в переговоры, и что он, король, готов вступить в такие переговоры… Но тут же у него появляется целый ряд «если»: во-первых, если ООП даст согласие на переговоры; во-вторых, если арабские страны одобрят такие переговоры; в-третьих, если Израиль уйдет из Ливана или хотя бы подпишет соглашение о таком уходе;
В — четвертых, если Израиль хотя бы прекратит строительство новых поселений на Западном берегу и в секторе Газа.
Само по себе любое из этих четырех условий труднодостижимо, хотя и оставляет королю большое поле для маневра. На этом я и сделал упор, пытаясь поколебать его готовность принять план Рейгана.