— Довольно, — сказал король, — ничего более я сделать не могу!
На следующий день, 10 апреля, он сделал публичное заявление, в котором сообщил, что не примет участия в мирных переговорах ни сам, ни вместо кого-либо на Ближнем Востоке. А Рейгану написал: «Я не могу назвать ни единого проблеска надежды, которому я не пытался следовать…»
Таков был драматический конец иордано-палестинского диалога по плану Рейгана. В Москве с удовлетворением потирали руки. Весьма любопытной была реакция Андропова. Как рассказывал его помощник Александров, он внимательно следил за иордано-палестинской тяжбой вокруг плана Рейгана и, когда король Хусейн сделал свое знаменитое заявление 10 апреля, произнес раздумчиво:
— Интересно, что же произошло на самом деле, — Арафат просчитался, или это его игра с прицелом на будущее? Рано или поздно, но переговоры по палестинской проблеме состоятся, а получилось так, что у него теперь руки чистые. Ведь это палестинские радикалы тормознули, а не он сорвал наметившийся было диалог.
Заявление короля Хусейна с облегчением восприняли также в Тель-Авиве. На пресс-конференции 11 апреля министр иностранных дел Израиля Шамир объявил план Рейгана «мертворожденным». Отвечая на вопросы журналистов о перспективах его реанимации, Шамир сказал:
— Я не думаю, что на это есть какие-то шансы.
И, видимо, для того, чтобы поставить на нем точку, в Израиле было объявлено о строительстве 57 новых поселений на Западном берегу, с тем чтобы к 1986 году разместить там 100 тысяч поселенцев.
В мировой печати такой оборот дел на Ближнем Востоке повсеместно расценивался как «смертельный удар» по плану Рейгана. Журнал «Тайм» писал, например, 25 апреля, что «план Рейгана, если и не мертв, то находится в коматозном состоянии».
Эти выводы воспринимались в Москве с особым удовлетворением. 29 апреля в МИДе на Смоленской состоялось специальное заседание коллегии министерства, на котором был заслушан доклад заведующего ОБВ о развитии ситуации на Ближнем Востоке. А перед заседанием министр поздравил его с успешной поездкой и, что с ним редко бывало, сказал, что доволен его работой.
— Давайте проанализируем, — говорил Громыко на коллегии, — почему провалился план Рейгана. Сейчас я оставляю в стороне то, что хорошо известно, — антиарабскую или, еще точнее, антипалестинскую сущность этого плана. Я хочу обратить внимание на дипломатические методы, которые обусловили эту неудачу.
План Рейгана с самого начала походил на карточный домик, где достаточно вытянуть одну карту из основания и весь домик рухнет. Осуществление этого плана зависело в первую очередь от согласия Иордании вступить в переговоры, но согласие Иордании было обусловлено согласием ООП, а решение ООП зависело от согласия радикальных палестинских организаций. Получилось так, что реализация амбициозного плана американского президента была отдана на откуп палестинским радикалам. Но план этот не давал ничего даже тем кругам в палестинском руководстве, которые склонялись к компромиссу.
Мы правильно определили это слабое место в американской политике и сконцентрировали свою работу на палестинском и иорданском направлениях. В результате домик рухнул. Молодых дипломатов надо учить на этом примере, как не надо строить политику.
Провал плана Рейгана, — продолжал затем министр, — безусловно, укрепляет позиции Советского Союза на Ближнем Востоке. Сейчас много говорят, что этот план мертв. Как это ни приятно слышать, но здесь, очевидно, явное преувеличение. План Рейгана пока рано списывать со счетов.
На Ближний Восток выехал госсекретарь Шульц. Реанимация этого плана определенно входит в число его задач, хотя сам он, судя по всему, относится к нему без всякого энтузиазма, сознавая, очевидно, его ущербность. Поэтому давление на Иорданию и ООП будет продолжаться. Но центр тяжести своей политики американцы теперь по всей видимости перенесут на Ливан, с тем чтобы он заключил хотя бы какое-то подобие мира с Израилем. Именно здесь надо ждать реванша за поражение с планом Рейгана.
Глава девятнадцатая
Реванш Шульца
Поездка Шульца на Ближний Восток, за которой ревниво следили в Москве, действительно подтолкнула разработку ливано-израильского соглашения. Рождалось оно не легко. Израиль лепил его по образцу кэмп-дэвидского договора с Египтом, а Ливан сопротивлялся, ссылаясь на негативную реакцию арабского мира. Однако к началу мая соглашение было практически подготовлено.