Громыко, разумеется, не стал вдаваться в такие подробности. Он дождался перерыва и тут же из мидовского особняка на улице Алексея Толстого, где шли переговоры, позвонил по «вертушке» в Министерство обороны Устинову и рассказал о вопросах, которые ставят перед ним сирийцы.
— Они что, хотят, чтобы мы там за них воевали? — взорвался маршал. — Ничего, я сейчас подошлю к тебе Огаркова. Пусть они сначала с ним повоюют.
Ровно через час в особняке появился начальник Генерального штаба Н.В. Огарков. Он уверенно, спокойно и со знанием дела по косточкам разложил аргументацию сирийского министра:
— Нет ни одной страны, с которой Советский Союз поддерживал бы такой большой объем военного сотрудничества, как с Сирией. Поэтому нет оснований проявлять особое беспокойство. Если говорить с позиций количества и качества вооружений, — не касаясь вопросов обучения и способностей личного состава использовать это вооружение, — то соотношение сил складывается не только не в пользу Израиля, но по отдельным видам вооружений Сирия имеет превосходство:
По ракетным комплексам (Р-17 и «Луна») у Сирии полуторное превосходство; по зенитным ракетным комплексам (ЗРК) соотношение 1,2 к 1 в пользу Сирии. У вас более 100 ЗРК, не считая зенитной артиллерии. Что касается плотности защиты территории средствами ПВО, то она выше, чем в Советском Союзе;у Сирии больше танков, чем у Израиля, и качество их выше, чем у израильских танков. (в это сравнение мы не включаем 300 старых Т-34 и САУ-90, которые есть у Сирии). Мы учитываем Т-72 (их уже более 500) со 125-миллиметровой пушкой; Т-62 со 115-миллиметровой пушкой, Т-55 и Т-54 со 100-миллиметровой пушкой. Причем соотношение Т-72 к общему количеству танков в вооруженных силах Сирии лучше, чем в нашей армии, но мы не считаем себя слабыми.
Однако маршал признал, что по боевым кораблям Сирия уступает. Их у Израиля в 2,5 раза больше, хотя в условиях Ближнего Востока это не является решающим фактором для сравнительной оценки. Он согласился и с тем, что по авиации позиции Сирии тоже «несколько ослаблены».
— По количеству самолетов соотношение сил складывается 1,1 к 1 в пользу Сирии. Однако в связи с поступлением в последнее время на вооружение израильских ВВС самолетов F-15 и F-16 и ростом качественных характеристик израильских ВВС общее соотношение сил здесь, видимо, будет несколько в пользу Израиля.
Учитывая это, советское руководство приняло решение поставлять Сирии более современные типы самолетов — МиГ-23 МЛ и МиГ-25 ПД, а также оснастить их более современными дальнобойными ракетами. Помимо этого решено поставлять более современные ракеты и на самолеты, уже находящиеся на вооружении сирийских ВВС.
В целом же из всего этого напрашивался вывод, что в полномасштабной войне, особенно в войне длительной, Сирия выстоит против Израиля.
— По всем остальным видам вооружений, — заключил Огарков, — нет оснований проявлять беспокойство. У вас есть большие запасы вооружений, которые вы пока еще не использовали. У вас на складах свыше 500 танков, 700 орудий, 500 зенитных установок. Кроме того, в предстоящие 2–3 года по уже подписанным соглашениям вам будет поставлено вооружений на сумму 2,5 миллиарда рублей. А если мы еще подпишем соглашение на 630 миллионов, которое по непонятным для нас причинам до сих пор не подписано, то с учетом всех военных поставок к концу 1985 года боевой потенциал Сирии возрастет на 42 %.
И тут Огарков вновь поставил вопрос о создании советских военных баз в Сирии, подчеркнув, что большинство вопросов, касающихся такого соглашения, уже согласовано. Громыко его подержал:
— Это соглашение легло бы на общую ситуацию, складывающуюся в районе Ближнего Востока, особенно в связи с соглашением о стратегическом сотрудничестве между США и Израилем. Для всего мира было бы понятно, что это один из ответов Сирии и Советского Союза на антиарабскую договоренность США и Израиля. Это соглашение пошло бы на пользу Сирии, способствуя укреплению ее позиций.
Не подумайте, что мы вас уговариваем. Это соглашение нужно прежде всего вам. Оно в интересах Сирии, в интересах улучшения положения на Ближнем Востоке!
Хаддам обещал доложить обо всем этом сирийскому руководству.
— Мы стремимся к тому, — подчеркнул он, — чтобы во всем мире почувствовали: Сирия располагает таким военным потенциалом, опираясь на который она может дать отпор любым агрессивным действиям. И дать его не руками Советского Союза, а своими собственными. Мы против того, чтобы вовлекать наших советских друзей в прямую конфронтацию с Израилем.
После того как Хаддам ушел, Громыко отозвал Огаркова в сторону и сказал:
— Вы поняли? Это и был ответ на наше предложение о базах: хоть и не прямой, но негативный.
Более откровенным оказался премьер-министр Сирии Кассем. В начале февраля он прямо заявил советскому послу Юхину, что Сирия не может предоставить военную базу Советскому Союзу, так как вынуждена считаться с негативной позицией арабских стран.
Всего две недели прошло со времени визита Хаддама в Москву и позиция Сирии в корне поменялась. Что послужило толчком к этому? Скорее всего жесткие, воинственные заявления Израиля.
Вернувшись из США, министр обороны Израиля генерал Ариэль Шарон сделал несколько заявлений, суть которых сводилась к тому, что теперь Израиль будет наносить удары первым, чтобы свести на нет любую угрозу своей безопасности.
«Мы не можем больше соревноваться с арабами, — говорил он, — наша экономика больше не в состоянии нести бремя этой гонки вооружений». Через несколько лет у арабов будет на вооружении до 17 000 танков, более 3000 боевых самолетов, десятки тысяч пушек и сотни ракет класса «земля — воздух». Перед лицом подобной угрозы Израиль может избрать только одну линию поведения: нанести первым сильный удар, прежде чем опасность станет неминуемой. При этом Шарон подчеркнул, что располагает «конкретными фактами», показывающими, что Сирия готовится к войне с Израилем.[53]
И это были не просто слова. Практически одновременно по линии разведки поступили сообщения о тайном визите в Бейрут начальника Генерального штаба Израиля генерала Эйтана. Там в штаб-квартире фалангистов обсуждались планы совместных военных действий против палестинцев и Сирии.
Это, видимо, и повлияло на позицию Сирии в отношении создания советских военных баз. 14 февраля министр иностранных дел Хаддам передал в Москву обращение сирийского руководства, в котором говорилось о согласии «поддержать» советские предложения о заходе военных кораблей в порты Сирии. Но при этом сирийцы брали быка за рога:
«Сирийское руководство просит дружественное советское руководство разъяснить, будут ли советские военные контингенты, размещенные на территории и в территориальных водах САР, в соответствии с соглашением, о котором ведутся переговоры, участвовать в отпоре нападениям извне на Сирию в соответствии с Договором о дружбе и сотрудничестве между нашими странами».
Прочитав эту депешу из Дамаска, Громыко скривил губы:
— Ну что ж, лед тронулся, — сказал он. — Израиль неплохо помогает нашим военным заполучить базу в Сирии. Но с просьбой Асада соглашаться нельзя. Будем рассматривать ее как запрос, но торговля предстоит серьезная.
После этого последовало срочное указание вместе с военными подготовить ответ сирийцам. На этот раз военные не спорили, — видимо, перспектива оказаться втянутыми еще и в войну на Ближнем Востоке их тоже не устраивала. Поэтому 18 февраля Громыко и Устинов направили Записку в ЦК, в которой четко указывалось:
«В нашем ответе, не давая каких-либо обещаний относительно использования советского контингента в военных действиях в случае нападения на Сирию, сделать упор на том, что само по себе нахождение на территории Сирии советского военного персонала оказывало бы сдерживающее влияние на Израиль».