Сенсорика они взяли безоговорочно.
Я прокручиваю сцену, я уже вижу, как все произошло. Итак, Юханову что-то заранее подсыпали в стакан, перформера тоже обработали… Только зачем?
Кто-то хотел Рону извращенно отомстить? Или несчастный телемагнат был всего лишь средством, а острие удара нацелено на наш «Шербет»?
В самом углу зрения моргают крохотные цифры. Стиснув зубы, я жду удара по голове и нуля, но тут происходит нечто невообразимое.
В поле зрения на секунду появляется чей-то голый локоть. Это несомненно Лилиан, но проверить невозможно. Стены уже не зеркальные, мою голову больше не сжимают ногами. Я приподнимаюсь, кое-как распрямляю спину. Впереди — открытая дверь в умывальню, черный мокрый кафель и ни малейших следов моей мучительницы. Затем прямо под нос мне суют планшетку жесткого скрина…
Необходим очень медленный пошаговый проход, я не успеваю с такой скоростью следить за действиями Рона. Монотонным голосом, очень тихо и очень быстро он произносит ряд команд, почти целиком состоящих из кодовых обозначений. В скрине мечутся столбцы цифр. Рон говорит снова и снова, и тот я, который лежит на топчане, покрывается холодной испариной.
Потом планшетка ударяет мне в лицо, а когда темнота сменяется светом, вся поверхность скрина оказывается в мелких алых каплях. Меня бьют по
голове, еще раз и еще. Последний звук, который я слышу, прежде чем звучит сигнал отбоя, — это хруст в затылке…
…Гирин первым врывается в кабинку, видит мое лицо и щелкает пальцами. Кто-то из ребят тут же сует под нос пузырек, в губы пытаются пропихнуть дольку лимона.
— Да ладно вам, — отбиваюсь я, — что я, купчиха нервная, что ли? Все в порядке, отстегивайте…
— И как, снова ничего стоящего? — нависает надо мной толстяк.
— Он перевел все свои деньги, — говорю я. — Все, что было на личных счетах, около восьмидесяти миллионов. И никто его к этому не принуждал. И еще, Георгий Карлович, мне срочно надо домой. Мне кажется, я знаю, где искать перформера.
— Куда? Куда перевел деньги?
— На счета восьми разных фирм, думаю, что все они принадлежат «Салоникам». Так и передайте наверх — надо ловить Тео Костадиса!
В тот момент я понятия не имел, какую ошибку совершаю. И как близок тот, кого мы планировали ловить в Иране.
18. ЛИНДА
Покинув телестудию, он прыгнул в машину и помчался в район скупок, где снова пришлось воспользоваться дефицитной наличностью, потом долго ждать под пристальным взглядом двух буйволов, подпиравших вход, и, наконец, планшет с нелицензированным скрином перекочевал к нему в портфель. Полонский не стал заезжать домой, загнал машину на редкую бесплатную стоянку; здесь, по крайней мере, не было следящих камер.
Здесь не было видимых следящих камер.
Януш чувствовал себя букашкой, беспомощно ковыляющей по лабораторному стеклу под окулярами микроскопа. Куда бы он ни повернул, пучок слепящего света неумолимо движется за ним, а если устремиться к границе спасительной тени, то сверху спустятся две железных спицы пинцета и, калеча ноги, закинут его обратно, под пристальное око, занявшее половину неба.
Официально на улицах и в общественных местах, относящихся к федеральной или муниципальной собственности, допускается работа лишь аккредитованных следящих средств. То есть каждой камере присвоен номер, и любое заинтересованное ведомство может запросить информацию. Все честно, никто не обижен, и благодарные горожане наслаждаются безопасностью. Внутри зданий и объектов ситуация иная, а в частном секторе вообще никто ни за что не отвечает. По слухам, в офисах корпораций насыщенность спецсредствами такова, что происходят сбои в работе штатной техники, а отслуживших свое «жуков» чуть ли не метлой сметают в кучу. Считается, впрочем, что власти обязаны просить разрешения на съемку.
Полонский включил внешнюю защиту кузова, отгородившись от мира двухметровым сонар-барьером. Теперь скрин сигнализировал о каждой случайно залетевшей мухе, но чувство защищенности не приходило. Вместо этого было чувство, что за ним по следу летят, ползут и бегут десятки микрофонов, опознавателей «мейкапа», анализаторов допинга и прочих следящих приспособлений.
Он до предела затонировал стекла машины и вызвал спящую «стрекозу». Позывной Януш засекретил вчера кодом из двадцати четырех букв и цифр, на распознавание даже у профи ушла бы масса времени, но он заранее готовил себя к тому, что «стрекоза» мертва. Однако самодельный скрин отработал на удивление четко, и камера почти сразу отозвалась.
Он не ошибся.
В соседней квартире спала Линда Юханова. Только теперь она не спала, а сидела на полу, прислонившись виском к стене, и с ее подбородка капала слюна. Черный парик съехал набок, обнажив «родную» прическу. «Стрекоза» сигнализировала о том, что за день в квартиру никто не заходил. Все так же били кинжалы солнечных лучей сквозь щели в жалюзи, все так же меланхолично крутились лопасти вентиляторов в кухне. Пустая квартира со стандартной мебелью, и в ней на полу пускает слюни женщина, которую ищет вся милиция города.
Януш развернул салфетку собственного скрина и задумался. Он не может вызвать ментов анонимно, просто не существует такого способа. Все, что он может, — сообщить Гирину, взять под контроль подъезд и скинуть с плеч ответственность.
Он уже выдал компьютеру первые три цифры вызова, как вдруг звякнул датчик объема. В полумраке качество съемки «стрекозы» оставляло желать лучшего, но вывод напрашивался сам собой — кто-то вошел в квартиру.
Януш остановил набор и скомандовал камере вернуться в прихожую. Датчик объема продолжал издавать мелодичные трели, но ни один объект крупнее мыши в квартиру не проник.
«Стрекоза» неторопливо перемещалась по стенке, а затем по потолку коридора, преодолевая полосы света и теней от окна. Януш берег запас батарей. У поворота он прошептал «стой», не вполне доверяя своим глазам.
Из соседской квартиры никто не выходил и никто не входил, по крайней мере, в ближайшие минуты, но дверь была приоткрыта. Несколько секунд Януш всматривался в слабенький самодельный скрин, затем прошептал «вперед».
Входные двери никто не бросает открытыми настежь. Это закон городской жизни, даже несмотря на то, что внизу еще пара стальных дверей, отпирающихся только личными принтами жильцов, и кабину лифта не вызвать без внутреннего пароля. Обеими черными лестницами также можно воспользоваться только в присутствии охраны или техника-смотрителя. Окна на лестничных клетках забраны стальной решеткой и непрозрачными стеклами, пробить которые невозможно из гранатомета, не то что протиснуться чужому…
Однако зеркальная панель чуть сдвинута в сторону, сантиметров на пять, и косяк совершенно цел. В доме Януша применены «купейные» панели со швейцарским «супер-трезхэром». Такую дверь проще вынуть вместе с куском окружающего ее бетона, чем открыть. Замок составляет с дверью одно целое, это дополнительная внутренняя плита из сверхпрочного пластика. Кроме того, снаружи у лифта дежурят две камеры, и странно, что засевшие в подвале охранники до сих пор не бьют тревогу…
Дознаватель опустил «стрекозу» на пол. Здесь на коврике стояла плоская коробка, размером с обувную, а сверху покоился квадратный листочек бумаги, крупные черные буквы прыгали в глаза. Раньше этой коробки не было.
«Януш, твой принт годится, забери скорее. Здесь только для тебя, правда про Милену Харвик. Очень нужна помощь. Твоя Ксана!»
Ксана.
Он повторил имя вслух, чувствуя, как нарастает в груди тупое биение. В прогретой машине по спине прошелся шершавый язык озноба.
«Твоя Ксана!» Слово «твоя» было дважды жирно подчеркнуто. Она никогда так не говорила, она считала подобные телячьи нежности ниже своего достоинства. Ксана была способна на редкие нежности только в постели. С ней что-то случилось, бедная девочка влипла в историю. Эта подлая шлюшка Коко накликала беду, но оказалась права. Это они виноваты, Марианна и ее шайка, они знают в городе всех и вся; это они втянули Ксану в какую-то гадость, а теперь собираются его шантажировать собственной женой. Вся их игра теперь видна как на ладони, и Багрову этим подонкам удалось запутать. Они соблазнили Ксанку, какая-нибудь из этих сволочных розовых баб в «Ирисе», а Ксана такая впечатлительная, такая эмоциональная. Наверняка они придумали для нее нечто вроде шутки, прикол для недалекого, ревнивого муженька, и она поддалась. Ведь она же любит всяческие приколы, любит над ним подшучивать…