Девушка не догадывалась, что все было не так, как она думала, а совсем наоборот.
Крейгтон поднял свой стакан и выгнул бровь в молчаливом вопросе. Она поколебалась, затем кивнула. Намеренно медленно, не отрывая от нее взгляда.
Уиллер встал. Он приблизился, но сначала ничего не сказал — пусть все говорят глаза. Он смотрел так, будто мысленно раздевал ее и любовался картиной, которая предстала перед ним. Женщины это обожали. Затем он наклонился и тихо сказал:
— Из всех кабаков всех городов во всем мире она пришла туда, где сижу я.
Она явно смешалась:
— Простите?..
Нет, Боджи[14] она не любит. Плохо.
— Что желаете?
— Мартини?..
Девушка сказала это вопросительно, как будто боялась, что ему захочется, чтобы она заказала что-нибудь другое. Крейгтон сделал из этого два вывода. Первое, сие заведение ей не по карману. Второе, она это знает. Прекрасно.
Когда бармен скользнул мимо, Крейгтон громко щелкнул пальцами:
— Мартини для дамы.
— Одну минуту!
Уиллер обратил на девушку все свое внимание.
— Значит, вот как это делается, — она щелкнула пальцами и улыбнулась.
— В том числе.
— У меня не получится. Я не так в себе уверена, как вы.
Он окинул девушку с головы до ног мужским взглядом и с хорошо продуманной степенью наглости сказал:
— Вам это и не нужно.
Она покраснела и скромно потупилась.
На ней была узкая черная юбка — из тех основных предметов одежды, которые являются деталью делового костюма. Куплена в магазине с умеренными ценами. В таких подбирают себе гардероб работающие женщины, живущие на зарплату.
Скорее всего, она сняла пиджак, когда вернулась с работы. Днем красный бархатный топ под ним был практически не виден, а сейчас он выглядел призывно, особенно без лифчика. Бюстгальтер барышня наверняка сняла в дамской комнате и сунула в сумочку.
Днем простая работающая девушка, вечером она превращалась в охотницу на перспективную дичь. Или на прекрасного принца? Наверное, экономит на ленче, чтобы купить кое-что, необходимое для такой охоты, — краску для волос, косметику, туфли на высоких каблуках, бижутерию. С точки зрения Крейгтона, то, чем она занималась, являлось некоей формой проституции. Кстати, под топом были хорошо видны напрягшиеся от возбуждения соски.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Эриэл.
— Эриэл… Красиво.
— Спасибо.
Наклонившись ближе, он прошептал:
— И имя тоже.
Девушка покраснела.
— А вас как зовут?
Он назвался, и Эриэл засмеялась:
— Впервые слышу такое имя.
— Это семейное имя. Ты можешь его сократить и звать меня просто Тони.
— Привет, Тони! — она улыбнулась.
Принесли ее мартини. Она отпила глоток.
— Ну как?
— Очень вкусно. Спасибо.
— Пожалуйста.
— А вы ничего не заказываете?
Он поднял стакан, который принес с собой.
— Джин с тоником?
— Просто содовая.
— Вы не пьете?
— Нет.
— Никогда?
Крейгтон покачал головой.
— По религиозным соображениям?
Он широко улыбнулся:
— Это вряд ли.
— Тогда в чем дело?
— Не люблю угнетающие психику средства.
Она посмотрела на молодого человека из-под ресниц:
— А как насчет стимуляторов?
— Мне они не нужны.
Эти предварительные словесные игры оказались слишком легкими. Пока ему окончательно не надоело, Крейгтон спросил, где она работает.
Даже после того, как Эриэл болтала об этом минут пять, он не понял, что же она делает в той компании. Он слушал, анализируя детали ее внешности. При ближайшем рассмотрении обнаружился небольшой изъян в прикусе, но это было даже симпатично. Нос и скулы усеяны веснушками, которые она пыталась запудрить. Глаза карие, что в сочетании со светлыми волосами было очень эффектно.
Эриэл допила мартини, и он тут же велел бармену принести следующий. Девушка спросила:
— А ты, Тони? Где работаешь ты?
Он наклонился к ней ближе, слегка коснувшись бедром ее ноги.
— Нигде.
— Нет, я серьезно.
— И я серьезно. Я нигде не работаю.
Девушка внимательнее посмотрела на его одежду и часы:
— Но, похоже, у тебя все в порядке.
— Если честно, у меня денег, как грязи. Вместе со столь странным семейным именем я получил кучу семейных денег. Полагаю, одно другого стоило.
Эриэл хихикнула, но быстро поняла, что это всего лишь констатация факта. Глаза у девушки округлились.
— Серьезно?
Еще раз «серьезно»… Понятно, что умом она не блещет. Еще лучше.
Принесли второй мартини. Эриэл стала пить его маленькими глотками.
Крейгтон улыбнулся:
— Теперь, когда я признался, что богат, я тебе нравлюсь больше?
— Ты мне и до этого нравился…
Видимо, она старалась выработать какую-то стратегию. Ее раздирало любопытство, но девушка не дала ему слишком разгуляться, перейдя к другой теме, как будто финансовый статус нового знакомого не имел для нее никакого значения.
— Если ты не работаешь, то чем же занимаешься?
— Я много играю в теннис, но моя настоящая страсть — кино. Все, что касается киноиндустрии, — фильмы, режиссеры, сценаристы, актеры.
— О господи, я тоже все это обожаю!
— Вот как?
— Мне кажется «ЮС Викли» здорово освещает то, что происходит на красной дорожке. И «Пипл» мне тоже нравится, если они пишут о самых красивых и самых неудачных платьях на церемонии, когда присуждают «Оскар». А какой у тебя любимый фильм? Я больше всего люблю «Секс в большом городе»[15] и еще, наверное, «Войну невест».[16]
Мама родная.
— Серьезно? — он задал вопрос из ее собственного лексикона намеренно.
На второй мартини у девушки ушло пятнадцать минут. Все это время Эриэл развлекала его бессмысленными разговорами, одновременно становясь более близкой физически. Она делала это умело, но ненавязчиво. Касалась руки собеседника, чтобы привлечь его внимание. Говорила тихо, чтобы он наклонился ближе — нужно же расслышать, что сказала дама. Вскоре они сидели уже так близко, что сосок Эриэл периодически касался его предплечья. Пора двигаться дальше.
— Еще?
Она откинула назад волосы, открыв шею и плечи.
— Лучше не надо. Завтра на работу. — Девушка, словно невзначай, коснулась его ноги коленом. — Большинству американцев.
— Жаль. А я собирался предложить тебе поехать куда-нибудь еще. Туда, где не надо кричать, чтобы тебя услышали.
В ее глазах мелькнула неуверенность.
— Гм-м, я…
— Нет?
— Ну…
— Не надо объяснять, — Крейгтон понимающе улыбнулся. — И потом, ты ведь меня совсем не знаешь.
Эриэл отвела взгляд и тут же снова взглянула на него:
— Куда? В смысле, куда ты хочешь, чтобы мы поехали?
— Выбирай сама. Мне все равно. Я только хочу продлить этот вечер, — он сжал ее руку. — Слушай, мы можем поехать каждый в собственной машине. Я возьму свой «Порше»…
— У тебя «Порше»?
— В котором я обещаю тебя покатать в ближайшем будущем. Но только не сегодня. — Не отводя от нее взгляда, Крейгтон добавил: — Я не хочу, чтобы ты боялась, хотя прекрасно все понимаю. В новостях чего только не услышишь…
— Дело не в этом. Просто… я немного нервничаю из-за одного парня. Он часто звонит мне домой. Пугает меня.
— Говорит непристойности?
— Нет. Молчит, пока я не повешу трубку.
— Полиция может выяснить, с какого телефона звонят, и узнать, кто он такой.
— Да я сама знаю, кто это, — быстро сказала Эриэл. — Просто знакомый… От него одни неприятности, — она махнула рукой, словно желая показать, что такие неприятности несущественны. — Это все в прошлом.
Наклонившись и крепко сжимая ее руку, Крейгтон прорычал:
— Хочешь, я его поколочу?
Девушка рассмеялась:
— Он даже этого не стоит!
— Ну, ты права, что осторожничаешь, — Уиллер отпустил ее руку. — Не волнуйся. Поедем в другой раз. Если ты часто здесь бываешь, мы обязательно встретимся.
Он повернулся, чтобы дать официанту знак принести счет. Девушка заглотила наживку, в чем Крейгтон не сомневался ни одной секунды. Эриэл положила ладонь ему на руку, как будто боялась, что он исчезнет и она окончательно упустит такой шанс.