— Она моя подруга, — спокойно сказал Митчелл.
— Это совсем не мое дело.
— Тогда почему ты к ней то и дело возвращаешься?
Ответить Джули было нечего.
— Я познакомился с Линдзи, когда мой лучший друг по юридической школе объявил о своей помолвке с ней, — сказал Дерек. — Я был шафером на их свадьбе и стал крестным отцом их сына Джексона. Вскоре после крещения Джексона мой друг погиб. Попал в аварию во время утреннего столпотворения на Восемьдесят пятой улице. Мы с Линдзи помогли друг другу это пережить и продолжаем дружить. Я очень ценю эти отношения. Иногда, как, например, сегодня, ей нужен сопровождающий на каком-нибудь мероприятии. Потом я везу ее домой и иду по своим делам. Линдзи не знает, что мне нужно было после аукциона поговорить с тобой, потому что, как бы близки мы ни были, я никогда не видел ее раздетой и никогда не увижу.
Джули глубоко вдохнула и медленно выдохнула:
— Тебе удалось заставить меня почувствовать себя ужасной дрянью. Ты этого хотел, да?
Митчелл закрыл глаза, сурово сдвинул брови и потер переносицу:
— Да. Именно этого я и хотел.
— Зачем?
Он убрал руку от лица и взглянул на Джули:
— Затем, что ни разу, ни в какой ситуации ты не обратилась ко мне по имени, а мне бы очень этого хотелось. Затем, что в данный момент я формально адвокат Уиллеров. Затем, что ты обвинила одного из них в нарушении закона, а это ставит нас по разные стороны юридических баррикад. Затем, что наша встреча наедине неэтична и неправильна. Затем, что я придумал причину, чтобы приехать к тебе домой и побыть с тобой наедине. Затем, что я с трудом сдерживаюсь, чтобы не обнять тебя, и думаю только о том, как бы снять с тебя это платье.
Быстрым движением Дерек протянул руку, положил ее на шею Джули под волосами и притянул к себе.
— Почему ты подошла ко мне тогда в самолете?
— Ты знаешь почему.
— Я знаю то, что ты сказала.
— Так оно и есть.
— Никакой другой причины?
— Нет.
— Врешь.
Его губы прижались к ее губам и раздвинули их. Язык отыскал ее язык… Джули показалось, что ее кости размягчаются.
Поцелуй был глубоким и очень чувственным, отнюдь не завершением, а прелюдией, предсказанием того, что произойдет, если она не остановит Митчелла. Джули вырвалась и пробормотала:
— Пожалуйста, не делай этого. Пожалуйста, не надо, — но когда молодая женщина шептала эти слова, ее губы двигались, требуя продолжения.
Они поцеловались снова. Дерек коснулся ее шеи кончиками пальцев, затем его рука опустилась на грудь и начала ласкать ее через ткань платья. Джули шепотом запротестовала, оторвалась от него и отвернулась.
— Не надо…
Его большой палец ласкал ее губы, и она не могла подавить искушение не ответить. Реакция собственного организма так поразила Джули, что она оттолкнула Митчелла:
— Нет, Дерек!
Он сразу отпустил ее и, тяжело дыша, откинулся на спинку сиденья.
— Ну, по крайней мере, ты назвала меня по имени.
Джули схватилась за ручку дверцы и сильно дернула. Выходя из машины, она чуть не запуталась в подоле своего платья. Сильный дождь впился в ее обнаженные плечи как тысяча иголок. В одно мгновение и волосы, и платье промокли насквозь. Джули открыла заднюю дверцу машины и взяла сумку.
— Спасибо, что подвез.
Дерек смотрел, как она перебегала улицу, путаясь в своем длинном наряде. В конце концов Джули одной рукой подобрала подол и подняла его до колен. Швейцар увидел гостью и выскочил ей навстречу с раскрытым зонтом. Они вошли в холл отеля через вращающиеся двери.
Дерек Митчелл выругался. Ему очень хотелось завести мотор и рвануть с места с такой скоростью, чтобы из-под колес пошел дым. Пусть увидит, как он злится!
Так мог вести себя только подросток, но он сейчас и чувствовал себя таковым. Обниматься на переднем сиденье машины с запотевшими стеклами! Надо же было дойти до такого… Дерек не мог поверить, что он вел себя подобным образом. Впрочем, когда он суммировал свои разочарования в этой дурацкой ситуации, Митчелл мог поклясться, что Джули выглядела такой же несчастной, как и он сам, и не меньше, чем он, не хотела, чтобы все закончилось поцелуем.
Черт побери, он был уверен, что она желала большего, желала всего. Он не мог ошибиться. Тем более два раза. В самолете и сегодня Джули тянуло к нему не меньше, чем его к ней. Несмотря на убитого любовника, эта женщина хотела его.
Или он круглый идиот, а она хитрая бестия, как утверждает Крейгтон? Она пользовалась любой возможностью опорочить племянника Пола, пошла так далеко, что даже утверждала, будто он стоит за убийством дяди. Бесспорно, Крейгтон наглый сукин сын, но его таким вырастили. Невозможно быть фантастически богатым человеком и остаться чуждым ощущению вседозволенности.
Но был ли он преступником? Мог ли испугать женщину в гараже и проникнуть в ее дом, чтобы довести до состояния животного страха? Мог ли организовать преступление с целью убийства своего ближайшего родственника?
Все эти мысли не давали Митчеллу покоя. До сих пор поведение Крейгтона выглядело хамским и бесцеремонным, но у Дерека не имелось никаких оснований для того, чтобы думать, что он способен на преступление. Тогда как Джули… Он по собственному опыту знал, что эта женщина способна оказаться двуличной. Правду ли рассказывал Крейгтон? Может быть, она действительно всего лишь отвергнутая менада, которая нашла возможность отомстить за унижение, причем по полной программе, человеку, который не захотел ее в раздевалке у бассейна во время семейного барбекю?
Ведь если Джули домогалась племянника Пола Уиллера практически рядом с ним, то без всяких угрызений совести могла отдаться и совершенно незнакомому мужчине в туалете самолета меньше чем через две недели после того, как закрыли крышку гроба ее прежнего возлюбленного.
Эриэл Уильямс набрала номер горячей линии полицейского управления уже три раза и все три раза вешала трубку, не дождавшись ответа. Она прижалась лбом к холодной подставке телефона-автомата и вытерла вспотевшие ладони о джинсы.
Ей не хотелось это делать. Совсем не хотелось ввязываться! Но она все-таки вышла из дома, несмотря на грозу, чтобы найти телефон-автомат, потому что побоялась звонить из их с Кэрол квартиры. Вдруг какая-нибудь невероятно сложная система, использующая спутники, приведет полицию прямо к ней?
Еще одна встряска за сегодняшний вечер — это уж слишком! Эриэл уже пережила шок, когда всего через несколько часов после тяжелого дыхания Билли в трубке она увидела его рожу на экране телевизора. Девушка уронила ложку в миску с шоколадным мороженым, сначала решив, что глаза ее обманывают. Неужели от него нельзя избавиться и теперь он будет ей мерещиться в каждой тени и за каждым деревом?
Снимок был мутным, ракурс неважным. Билли сделал что-то странное с волосами. Свои модные шмотки он сменил на обычную одежду. Но при всем этом Эриэл ни секунды не сомневалась в том, что видит на фотографии Билли Дьюка. Полиция разыскивала человека, снимок которого показали по телевизору, в связи с ограблением и убийством, и просила всех, кто его узнает, немедленно позвонить.
Эриэл позвонила Кэрол и поделилась с ней своей тревогой. Подруга убедила ее ничего не делать, по крайней мере немедленно, а сначала выспаться и продумать последствия такого звонка. «Сейчас Билли не твоя проблема», — так она сказала.
Кэрол напомнила Эриэл о новых замках в двери и о защелках на окнах, что слегка пригасило ее панику, но не совесть. Совесть грызла девушку, и в конце концов она не выдержала. Несмотря на совет Кэрол, Эриэл решилась.
И вот она здесь.
Эриэл нервно оглянулась через плечо сквозь мутное стекло телефонной будки, одной из немногих оставшихся в городе. Дождь лил ручьем, без конца сверкали молнии. При каждой вспышке она ежилась. На улицах всего несколько машин. В такую ночь трудно выйти из дома, и сделать это можно только в том случае, если проблема действительно не терпит отлагательства.