— Но зачем? — прошептала она, глядя на меня с невероятной смесью эмоций: удивлением, благодарностью, гневом и отчаянием. — Зачем ты сделал это для меня?
— Ты заслуживаешь шанс на нормальную жизнь, — ответил я, стараясь вложить в свои слова как можно больше искренности. — Ты заслуживаешь быть с теми, кто тебе дорог, и жить, не терзаясь тем, что было сделано в прошлом. Это мой способ искупить свои грехи, если угодно.
Хоть это уже и поздно делать, мне бы не хотелось, чтобы перед решающим сражением за моей спиной была куча ошибок, которые я даже не постарался исправить. Я не герой и никогда им не стану, но... почему бы не сделать хоть одно, но доброе дело?
Слёзы начали стекать по её щекам, но она не смахивала их. Джиро смотрела на меня, будто видела впервые. Её взгляд был полон эмоций, которые невозможно было выразить словами.
— Как там учитель Айзава? — вновь смена темы, чтобы она не зацикливалась на грустном. — Его сильно так потрепало в последней битве героев и злодеев.
— Шигараки постарался, — пытаясь прийти в себя, ответила Кьёка. — Теперь у него нет одного глаза и одной ноги.
— А ещё заметный шрам на лице. Теперь он будет выглядеть ещё более устрашающе, — позволил себе сыронизировать я. — Не спрашивал про меня?
— Пару раз спросил кое-что, но углубляться не стал, — Джиро опустила взгляд. — Мне кажется, он знает про то, чем я занималась после ухода из академии.
— Но не стал тебе ничего говорить, верно?
— Полагаю, он всё понял. Только теперь не знаю, как он со мной поступит.
— Ну, из академии он точно не станет тебя выгонять, как и не станет распространяться о твоих делах, — в этом я был уверен на все сто процентов. — Но тебе придётся трудиться больше остальных — это точно. Вряд ли он позволит тебе расслабиться.
— Так говоришь, будто хорошо знаешь его, — нотки осуждения в её голосе никак не повлияли на меня.
— Я не знаю его так хорошо, как мне бы этого хотелось. Впрочем, это не мешает мне понимать его, — я позволил себе поднять взгляд на небо, что было затянуто тёмными тучами и серыми облаками. — С виду он суровый мужик, но сердце и душа у него добрые. По одному его взгляду можно понять, что он повидал немало дерьма в своей жизни, потому он судит людей слегка иначе — не с позиции идеального и шаблонного героя. Ему близок свет, но не так уж чужда и тьма — это делает его отличным учителем будущих героев.
Джиро, казалось, постепенно приходила в себя. Её дыхание становилось ровнее, а слёзы начали высыхать на щеках. Её взгляд, хотя всё ещё полон эмоций, был теперь более спокойным. Она внимательно слушала мои слова о Айзаве, и я видел, как её лицо мягко озаряется пониманием и теплотой.
— Звучит так, будто ты теперь завидуешь, что не в нашем классе, — сказала она, вытирая остатки слёз с лица. — Может, в другой жизни ты бы и сам стал хорошим учителем.
Я позволил себе улыбнуться в ответ на её слова. Эта мысль на миг показалась мне забавной и даже немного грустной. В другой жизни, может быть, всё могло бы быть иначе. Возможно, встретив такого человека, как Айзава, раньше, я смог бы избежать тьмы, в которой оказался.
— Может быть, — тихо ответил я, возвращая свой взгляд на небо. — Кто знает, что было бы, если бы всё сложилось иначе. С другой стороны, чему я способен научить? Убивать злодеев и героев, не разбираясь? Или же толкать пафосные и громкие речи? Такому их и другие обучить могут. Но… было бы интересно посмотреть на такой вариант событий.
После этих слов наступило несколько мгновений тишины. Ветер прошелестел в кронах деревьев, принося с собой лёгкую прохладу. Мы оба стояли, погруженные в свои мысли. Джиро, наконец, полностью успокоилась, её дыхание стало ровным и глубоким.
Её взгляд скользил по округе, как будто впервые замечая детали окружающего мира. Внезапно она обратила внимание на множество воткнутых в землю досок с прибитыми на них табличками. Она осторожно подошла ближе, чтобы рассмотреть их поближе.
— Это... — не совсем понимала увиденное она.
— Своеобразный мемориал, — спокойно ответил ей я. — На этих табличках написаны имена людей, что были мне друзьями, — слабый ком встал в моём горле. — Имена тех, с кем уже больше ни поговорить, ни посмеяться, ни вспомнить прошлое.
— Их… так много, — Кьёка была явно шокирована.
— Чуть больше трёх десятков, — уточнил я. — Многие из них погибли ещё будучи маленькими детьми, — эти слова давались мне очень больно. — Не могу сказать, что со всеми ними я ладил, но памяти они точно достойны.
— Охренеть, — не смогла сдержать эмоции Джиро. — Столько детей… Как так получилось?
Я не захотел отвечать на этот вопрос. Точнее — я просто не мог. Не было ни сил, ни желания. Воспоминания о тех днях были слишком болезненными, и даже сейчас, спустя столько времени, они оставались свежими ранами в моём сердце. Вместо этого я отвернулся, стараясь скрыть от Джиро проявление своих эмоций, что старался держать под контролем.
Наверное, я бы и не стал рассказывать ей об этом, если бы не чувствовал вину перед ней. Именно чувство последнего развязало мой язык.
Думаю, она имеет право знать эту историю. Всё равно ведь от прошлого не сбежать.
— Один человек, — слабо вырвалось из моих уст, — посчитал, что он имеет право распоряжаться судьбами и жизнями людей. Имея… невероятно огромное желание отомстить своему обидчику, он стал пытаться создать кое-что, что помогло бы ему или его верному солдату сравняться силами с этим самым обидчиком, а испытуемыми оказались обычные дети, среди которых был один зеленоглазый мальчик с длинными чёрными волосами, — попытался превратить этот рассказ в некое литературное произведение я. — Над детьми издевались, их психику ломали, а их тела терзали, пытаясь получить желаемое. Невинные существа гибли день за днём, а амбиции злодея становились всё больше и больше. В один из дней он решил убить лучшего друга того самого зеленоглазого мальчика, после чего последний, когда увидел труп, сошёл с ума и уничтожил всё вокруг. И всех.
Джиро слушала меня, затаив дыхание. Её глаза были широко открыты, а лицо становилось всё бледнее с каждой новой деталью моего рассказа. Она медленно подошла ближе, её рука непроизвольно поднялась к губам, как будто она пыталась сдержать крик ужаса.
— Этот мальчик... — её голос дрожал, — это был ты, да?
Я не мог заставить себя ответить ей прямо, просто кивнул, опуская взгляд к земле. Джиро продолжала смотреть на меня, её глаза наполнялись смесью ужаса, сочувствия и понимания.
— Значит, всё это время... ты носил в себе эту боль и вину, — сказала она тихо. — И никто не знал...
Я не мог взглянуть ей в глаза, чувствуя, как воспоминания о тех страшных днях вновь нахлынули на меня. Но её рука мягко коснулась моего плеча, и я почувствовал неожиданное тепло и поддержку.
— Ты не виноват в том, что произошло, Син, — её голос был твёрд и уверен. — Ты был ребёнком, вынужденным выживать в чудовищных условиях. Никто не мог бы справиться с таким.
В её словах была логика и правда, но я уже не мог принять это. Она не знает всей истории, а рассказывать больше мне точно не хотелось. Я и так позволил себе лишнего.
— Может быть, так и есть, — пожал плечами я. — Но мои руки запачканы их кровью, и этого никак не изменить, Кьёка, — мягко убрал я её руку со своего плеча. — Я виноват в смерти каждого из них, и только мне нести эту ношу.
Джиро хотела возразить, её рот уже был полуоткрыт, но она тут же остановилась. Её взгляд наполнился беспокойством и бессилием. Она понимала, что её слова не смогут изменить моих убеждений и не снимут ту вину, которую я ношу с собой всю свою жизнь.
— Син... — начала она, но замолчала, осознав, что любые её слова будут сейчас пустым звуком.
Она вздохнула и опустила голову, её плечи немного поникли. Я видел, что ей было тяжело, но не хотел утешать её ложной надеждой. Мы оба понимали, что эти раны слишком глубоки, чтобы залечить их лишь несколькими репликами с надеждой внутри.
— Полагаю, всё это случилось здесь? — задала очередной вопрос она, на что тут же получила мой одобрительный кивок.
— Раньше здесь был детский дом, а под ним — лаборатория, в которой держали нас. После моего бунта здесь всё разрушилось. Через несколько лет на этом же месте было построено жилое здание, но и оно рухнуло после одной из схваток героев и злодеев. Следующие несколько лет на этом месте никто ничего не строил, но несколькими годами ранее один энтузиаст всё-таки решил организовать на этом месте небольшой магазинчик. Как ты можешь видеть, он здесь тоже не прижился, — слабо улыбнулся я, указывая на обломки названного здания.