– Вы частный детектив?
– Ну, в некотором смысле да. Официально я… хм!.. пенсионер. А это так – на общественных началах. Но я все делаю по согласованию с правоохранительными органами, у меня там племянник работает. Внучатый.
Екатерина Андреевна посмотрела на Карпушкину, чтобы понять, оказала ли на ту должное впечатление только что произнесенная речь. Карпушкина молча смотрела в сторону.
– У вашего мужа были враги?
– Что? – переспросила Карпушкина.
– Враги. Те, кто хотел сделать ему что-то плохое.
– Нет.
– Может, кто-нибудь его чем-то обидел?
– Кого? Семена? Да он сам кого хочешь…
– Или были какие-то другие причины, по которым он мог кого-то ненавидеть?
– Не знаю.
– Может…
Екатерина Андреевна внимательно посмотрела на Карпушкину и только сейчас заметила, что эта женщина весьма недурна собой. Скорее, даже красива. Просто отсутствие макияжа и нормальной прически вкупе с заношенным простеньким платьем делали Зою Васильевну похожей на чучело.
– Может, он ревновал вас? – спросила Екатерина Андреевна и заметила, как Карпушкина едва заметно вздрогнула. – Я угадала?
Завадский снова посмотрел на часы.
– Уже на полчаса опаздывает. Выйди посмотри, вдруг она в коридоре стоит?
– Ладно.
Чайкин встал из-за стола, распахнул дверь, шагнул в коридор и… нос к носу столкнулся с Екатериной Андреевной, державшей под руку Зою Васильевну Карпушкину. Чайкин удивленно уставился на Романову, а та загадочно улыбнувшись и легонько подтолкнув жену электрика к двери, прошептала что-то ему на ухо. Затем приложила палец к губам и, повернувшись, бодро зашагала к выходу.
– Чайкин! – позвал Завадский, которому не было видно, что происходит в коридоре.
– Иду, – отозвался тот и вернулся в кабинет.
– Что у тебя с лицом?
– Ничего.
Чайкин закрыл дверь и, взяв стул, присел неподалеку от сидевшей напротив Завадского сгорбившейся Карпушкиной.
– Зоя Васильевна, – начал разговор Завадский, – у вашего мужа были враги?
– Те, кто хотел сделать ему что-то плохое? Нет.
– Ну, а может…
– И его никто не обижал.
– Значит, конфликтов у него не было?
– Нет.
– И на работе тоже?
– Нет.
– Вы подумайте хорошенько, Зоя Васильевна, – увещевал ее Завадский. – Поверьте, это поможет нам разобраться в ситуации и сделать правильные выводы.
– Зоя Васильевна, вы знали Михаила Анатольевича Златковского? – вдруг спросил Чайкин, и Завадский удивленно посмотрел на него.
– Да, я его знаю, – тихо ответила Карпушкина.
– А как вы с ним познакомились?
– Да я почти не знакома с ним. Я уборщицей в театре работала, в гримерке у него прибиралась. Он как-то спросил, не хочу ли я на спектакль прийти. Приглашение мне дал такое, не билет, но с местами. Слово какое-то, на контрабанду похожее.
– Контрамарка, – подсказал Чайкин.
– Точно, контрамарка. Я домой пришла, Семену рассказала, а он в крик. Контрамарку в клочья порвал, меня чуть не ударил. Влюбилась, говорит, в этого, в артиста. Ну я, правда, до того уже несколько раз про него Семену рассказывала: такой вежливый, внимательный и вообще – симпатичный. Но это же не значит, что я в него влюбилась! В общем, пришлось мне из театра уйти, Семен настоял. Так что теперь я без работы.
– Давно это было? – спросил Завадский.
– Да уж месяц как.
– И с тех пор вы Златковского не видели?
– Нет. А на днях афишу повесили, что он у нас в парке выступать будет. Я так обрадовалась! А Семен говорит: «Еще раз про него услышу – убью. И его, и тебя».
– Значит, сдержал обещание? – задумчиво проговорил Завадский.
– В каком смысле? – не поняла Карпушкина.
– Убил Златковского.
– Как убил?
– Златковский мертв.
– Собственно, поэтому вашего мужа и задержали, – вставил Чайкин.
– Не может быть! – воскликнула Карпушкина. – Я думала… я думала, он подрался с кем-нибудь.
– А он часто дрался?
– Нет, но… Он, конечно… ударить. Но чтобы убить…
– И тем не менее он подозревается в убийстве, – продолжал Завадский.
– Но он не мог!
– Отчего же? Вы ведь сами сказали: он угрожал.
– Да, но одно дело угрожать, и совсем другое дело… Он на такое не способен.
– Все люди до поры до времени на что-то не способны. А потом наступает день, и…
– Как же вы не слышали о смерти Златковсого? – спросил Чайкин. – Такой шум стоял. Вы что, в парк не ходите?
– Семен запретил, – ответила Карпушкина.