НЕПРЕДУСМОТРИТЕЛЬНОСТЬ
— Что я вам говорю: народ
пока еще не подготовлен.
Ах, эти люди, эти люди!
Эти бедные, бедные люди!
Им не хватает образования.
Они еще не подготовлены.
Вот, взгляните сюда: вот каменщик.
Ну, что я вам говорю?
Ему не хватает образования.
Он еще не подготовлен.
Или взгляните туда: вот крестьянин.
Ему не хватает образования.
Он еще не подготовлен.
Взгляните еще: вот плотник.
Любой рабочий... Это одно и то же.
Как раз то, что я говорю:
им всем не хватает образования.
Они еще не подготовлены.
И сколько их, боже мой!
И у всех одна и та же беда.
Они могли бы учиться.
Они могли бы подготовиться.
Но как же их научить,
если они не подготовлены?
Они не придут, не бойтесь.
Вы можете спать спокойно,
ведь они не подготовлены.
Им не хватает... Вы уже знаете...
Вот я и говорю... Но...
Смотрите, смотрите, они идут.
Куда идут? Их так много...
У всех одна и та же беда...
Подходят... Бедные люди!
Они меня знают... уважают... ценят...
Я могу поговорить с ними... Господа!
Они все ближе... Друзья!
Ближе, ближе... Товарищи!
Что вы сказали? Я боюсь?
Боюсь? Я? Чего мне бояться?
Им не хватает образования...
Что? Вы говорите, я весь дрожу?
Назад! Назад! На помощь!
Я еще не подготовлен.
Но у меня есть образование...
Я при смерти! Боже!
Я не был подготовлен!
ЭТОТ ГЕНЕРАЛ
— Вот явился генерал.
Что угодно генералу?
— Шпагу хочет генерал.
— Больше нет шпаг, генерал.
Что угодно генералу?
— Коня хочет генерал.
— Больше нет коней, генерал.
Что угодно генералу?
— Еще одну битву хочет генерал.
— Больше нет битв, генерал.
Что угодно генералу?
— Любовницу хочет генерал.
— Больше нет любовниц, генерал.
Что угодно генералу?
— Большую бочку вина хочет генерал.
— Больше нет ни бочки, ни вина, генерал.
Что угодно генералу?
— Хороший кусок мяса хочет генерал.
— Больше нет скота, генерал.
Что угодно генералу?
— Наесться травой хочет генерал.
— Больше нет пастбищ, генерал.
Что угодно генералу?
— Выпить воды хочет генерал.
— Больше нет воды, генерал.
Что угодно генералу?
— Уснуть в кровати хочет генерал.
— Больше нет ни кровати, ни сна, генерал.
Что угодно генералу?
— Затеряться на земле хочет генерал.
— Больше нет земли, генерал.
Что угодно генералу?
— Умереть, как собака, хочет генерал.
— Больше нет собак, генерал.
Что угодно генералу?
Что угодно генералу?
Кажется, генерал онемел.
Кажется, генерала больше нет.
Кажется, уже умер генерал,
да, и даже не как собака умер генерал,
и вот в разрушенном мире нет уже генерала,
и мир начинается снова, но уже без этого генерала.
ОБЫСК
Опять они, опять подстерегли,
чтоб стали невозможны для тебя
и ночь, и мирный долгий сон желанный.
Вот те же, что всегда. Ты знаешь их
с тех пор, как в темный день сказал: "Довольно!
Я света требую!" А это преступленье.
— Входите, господа, входите! (Но... я нем.
Язык мой не сформировался,
не населен для вас словами, —
а, как бы этого хотели вы! —
зато слюну он копит, ту, густую,
что быстро и внезапно, с силой пули,
без промаха смертельно поражает
любую цель... Но это не сейчас...)
— Что ж, продолжайте, господа. Вот книги
мои... (там сердце, отданное всем;
стихи о море; ангелы мои
израненные; родина в крови;
мое изгнанье без конца...) — А эти?
— Да, эти, эти! (Стойте, не касайтесь!
Здесь буква каждая грозит вам взрывом.)
— Вы можете их взять... (Нет, и сейчас,
не думайте, минута не настала
еще. Молчу. Ни звука. Этой ночью
я запретил себе плевать и говорить.)
— И письма пожелтевшие берете?
Машинку тоже? (Но ведь без меня
она не пишет...) Чей портрет вот это?
(Не тот, кого вы ищете, другой.
Поэт несчастный, страшный... Как красиво
его лицо! Но где ж вам знать о нем!
Он умер. Хочется кричать. Меня же ранит
язык мой лезвием двойным... Ломают мебель,
как будто бы раскалывают небо,
растенья на балконе рвут и топчут,
из круглых ртов уже пустых горшков
ползут одни лишь муравьи да черви.)
— Что вам еще угодно, господа?
(Молчать! Срывается язык,
я закушу его зубами. Он как тряпка,
пропитаны его волокна кровью,
трепещет он, весь в пене и словах...
Я мог бы с силой выплюнуть его,
в лицо, в глаза попасть им... Вот оно —
и долгожданное и точное мгновенье,
рассчитанное ими в их занятье,
и обезличенном и мрачном!
Нет... продолжают.) — Все теперь?
(Для них я тоже книга.
Еще одна — и только.)
— Что ж, идемте, господа!
КУБА
В четырех сценах
Окончилась потеха!
Сцена I
— Прекрасный остров развлечений. — Йес.
— И райский уголок любви. — О йес!
— Чтоб спать с мулатками. — О йес!
— ...и с неграми-красавцами. — О йес!
— Курить роскошные сигары. — Йес.
— И румбу танцевать. — О йес!
— И в карты в казино играть. — Йес, йес!
— И напиваться добрым ромом. — Йес!
— Чудесный тихий остров. — Йес!
— Как сахар, сладок он. — Йес, йес!
— Как сахарный тростник, он сладок. — Йес.
— На этом острове остаться... — Йес!
— Простите, я сказал: его себе оставить. — Йес, йес, йес!
— Ведь эти негры ничего не знают. — Йес.
— А белые не понимают. — Йес.
— Но мы друг друга понимаем. — Йес.
— А понимать всего важнее. — Йес.
— Так забирай же остров. — Йес, йес, йес!
— Выкладываешь деньги ты. — Йес, йес!
— И заграбастываешь остров. — О йес, йес!
— Со всеми потрохами. — Йес, йес, йес!
— А мне даешь на чай за это. — Йес!