— Да, — ответила она и ничего не добавила. Я не сочла нужным спросить: «Ты тайком распечатала конверт и прочитала, прежде чем отдать ему?»
На следующий день, к моему удивлению, Мария Регина принесла записку от своего учителя, но это был не ответ, а приглашение: не согласимся ли мы съездить на пикник с ним и его отцом? Сначала я собиралась отказаться.
— Подумай, — обратилась я к Марии Регине, — неужели ты хочешь, чтобы у твоих друзей в школе сложилось впечатление, что ты любимица учителя? Ты что, хочешь, чтобы они шушукались у тебя за спиной?
Но это на нее не подействовало, она хотела быть любимицей этого учителя. Она все приставала и приставала ко мне, и Жоана ее поддерживала, так что в конце концов я согласилась.
Дома было большое волнение, много всего напекли, а Жоана принесла кое-что из магазина, так что когда в воскресенье утром за нами заехал мистер Кутзее, у нас была целая корзина пирожков, печенья и сладостей — достаточно, чтобы накормить целую армию.
Он повез нас не в автомобиле (у него не было автомобиля), нет, он приехал в грузовике, в таком, знаете, открытом сзади, в Бразилии их называют caminhonete. Итак, девочкам, в их нарядных платьях, пришлось сидеть в кузове с дровами, а я сидела впереди, с ним и его отцом.
Это был единственный раз, когда я видела его отца. Он был совсем старый, с трясущимися руками, и не очень твердо держался на ногах. Я подумала, что, возможно, он трясется оттого, что сидит рядом с незнакомой женщиной, но позже увидела, что руки у него трясутся все время. Когда его представили нам, он сказал: «Здравствуйте», — очень мило, очень любезно, но после этого умолк. Все то время, что мы ехали, он не говорил — ни со мной, ни со своим сыном. Очень тихий человек, очень смиренный, а возможно, просто чем-то напуганный.
Мы ехали в горы — пришлось остановиться, чтобы девочки надели пальто, им стало холодно, в парк (я уже не помню его названия, там были сосны, и люди могли устраивать пикники — разумеется, только белые). Это было приятное место, почти пустынное, поскольку была зима. Как только мы выбрали место, мистер Кутзее принялся разгружать грузовик и разжигать костер. Я ожидала, что Мария Регина станет ему помогать, но она ускользнула куда-то: сказала, что хочет обследовать местность. Это был плохой признак, потому что если отношения между ними были бы comme il faut[48], просто как у учителя с ученицей, она бы не постеснялась помочь. Но вместо нее это стала делать Жоана, Жоана очень хорошо умела справляться с такими делами, была очень практичной и хозяйственной.
Итак, я осталась с его отцом, как будто мы два старика, дедушка с бабушкой! Как я уже говорила, с ним было трудно беседовать: он не понимал моего английского и к тому же робел рядом с женщиной, а может, просто не понимал, кто я такая.
А потом, когда костер еще не успел как следует разгореться, небо затянули тучи, потемнело и пошел дождь.
— Это ливень, он скоро пройдет, — сказал мистер Кутзее. — Почему бы вам троим не сесть в машину?
И мы с девочками укрылись в грузовике, а они с отцом спрятались под деревом, и все стали ждать, когда дождь кончится. А он, разумеется, все лил и лил, и постепенно девочки пришли в уныние.
— Ну почему именно сегодня должен идти дождь? — ныла Мария Регина, как маленький ребенок.
— Потому что сейчас зима, — ответила я, — да, зима, а умные люди, люди, которые не витают в облаках, не ездят на пикники в разгар зимы.
Костер, который разожгли мистер Кутзее с Жоаной, погас. Все дрова отсырели, так что теперь было не зажарить мясо.
— Почему бы тебе не предложить им печенье, которое вы испекли? — сказала я Марии Регине. Никогда в жизни я не видела более печального зрелища, чем эти два голландца, отец с сыном, сидевшие рядышком под деревом и притворявшиеся, будто им не холодно и они не промокли. Печальное зрелище, но в то же время и смешное. — Угости их печеньем и спроси, что нам дальше делать. Спроси, не хотят ли они отвезти нас на пляж, чтобы поплавать.
Я сказала это, чтобы заставить Марию Регину улыбнуться, но она только еще больше разозлилась, в конце концов Жоана вышла под дождь и, переговорив с ними, вернулась с сообщением, что мы уедем, как только закончится дождь, — поедем к ним домой, и они приготовят нам чай.
— Нет, — ответила я Жоане. — Ступай обратно и скажи мистеру Кутзее, что мы не можем заехать к ним на чай, он должен отвезти нас прямо домой: завтра понедельник, и Марии Регине нужно сделать уроки, за которые она даже еще не бралась.
Конечно, это был несчастливый день для мистера Кутзее. Он надеялся произвести на меня хорошее впечатление, возможно, хотел похвастать и перед отцом тем, что три привлекательных бразильских леди — его друзья, а вместо всего этого получил полный грузовик промокших людей, и он вел его под дождем. Но я была рада, что Мария Регина видит, каков ее герой в реальной жизни — этот поэт, который даже не умеет разжечь костер.