Через зеркало Миранда бросила на Аду встревоженный взгляд.
– Ты прав, мой мальчик. Свет здесь действительно плохой. – Ада натянуто улыбнулась. – Нам всем трудно что-либо разглядеть. Удивительно, что мы еще не испортили себе глаза.
– Мне нужен подробный отчет об этом деле через двадцать четыре часа. Все детали убийства, – резко произнес Френк де ла Барка.
– В моем отчете все есть, – возразил полковник Армистед.
– В этом?! – Следователь бросил на стол пачку листов. Он не скрывал своего презрения к полковнику. – И это вся информация, которую вам удалось узнать у пленника?
– Он заявил, что ему ничего неизвестно.
– Очевидно, он лгал.
Армистед густо покраснел. Он выпятил грудь вперед.
– Я это знаю. Но я хочу сказать, что все свидетели повторяли одно и то же. Остальная часть отчета не представляет интереса.
– Об этом буду судить я. – Гнев де ла Барки, казалось, повис в воздухе, однако выражение его смуглого лица нисколько не изменилось – он всегда гордился своей способностью скрывать чувства и мысли. Но тем не менее от него исходила явная угроза. Его черные глаза в складках смуглой кожи блестели как пуговицы.
С удовлетворением он отметил, что Армистед поежился и его самоуверенность исчезла. Когда де ла Барка доложит Батлеру о промахах полковника, этот дурак будет счастлив, если ему оставят хотя бы погоны лейтенанта.
– Я бы хотел допросить еще двух рядовых.
– Хорошо, сэр. Я уже это сделал. Один из них был схвачен и связан. Другой в это время спал.
– Первый, вероятно, тоже спал, – презрительно бросил следователь.
– Этого я не знаю, капитан де ла Барка.
– Обращайтесь ко мне без звания. Расскажите мне еще раз, как это произошло.
– Все было так, как я вам говорил, – устало произнес полковник. Он открыл нижний ящик стола. – Этот лейтенант доставил вот эту сумку курьера. – Он положил сумку перед следователем, который презрительно посмотрел на нее. – Видите, она выглядит как настоящая.
– Вероятно, когда-то она действительно была настоящей, – бросил следователь и взял сумку в руки, оказавшиеся неожиданно маленькими для такого крупного мужчины. Он повертел сумку в руках, потом бросил ее назад Армистеду. – Вероятно, полдюжины таких пылятся на армейских складах разных фортов.
Армистед спрятал сумку назад в ящик.
– Возможно, но эту я открыл своим ключом. Приказ был лично от сенатора Батлера. У меня не было причин сомневаться. Я знал, что миссис Уэстфолл писала ему.
Де ла Барка впервые услышал имя информатора Батлера. Он принял это к сведению, чтобы позднее все проанализировать.
– Но не возникло ли у Вас сомнения, что ее письмо не могло так быстро дойти? И что сенатор еще не мог прочитать его и передать по правительственным каналам. Где были ваши мозги, полковник?
Армистед сжал зубы, на щеках у него заходили желваки.
– Мне сказали, что она послала телеграмму.
Де ла Барка ответил не сразу. Армистед вытер пот со лба. Человек по другую сторону стола сидел настолько неподвижно, что его можно было принять за статую. Наконец следователь откашлялся.
– Кто вам это сказал?
– Адольф Линдхауэр.
– Кто он?
– Коммерсант. Он владеет целой сетью факторий по всему штату. Богат. Обладает большим влиянием. Самый подходящий человек, к которому могла обратиться жена генерала, если бы ей понадобилась помощь. – Армистед смутился и замолчал.
– Продолжайте.
– Он с адвокатом приходил сюда с просьбой, чтобы я отпустил пленника под их ответственность. Я, конечно, отказался. Гражданские законы не распространяются на военнопленных.
Внезапно де ла Барка насторожился.
– Зачем он им понадобился? Армистед почесал в затылке.
– Они сказали, что миссис Уэстфолл не довольна... э-э... тем, как я веду расследование. Я сказал, что этот парень все равно заговорит, но Линдхауэр сказал, что я ловлю тень. Сказал, что убийца, вероятно, скрылся за канадской границей.
Де ла Барка задумчиво потер подбородок.
– А не может этот Линдхауэр быть тем человеком, которого мы ищем?
Армистед взглянул на него, потом решительно покачал головой.
– Он был на платформе вместе с генералом.
– Тогда это кто-то, кого он знает. Армистед задумался.
– Сомневаюсь. Один из его сыновей был рядом с ним. И вообще, зачем ему это делать? Он давно живет здесь. У него здесь много друзей. Он не стал бы создавать здесь беспорядки.
– Почему?
– Беспорядки повредили бы его бизнесу. Много лет назад он взял себе в жены скво из племени шайенов – женился на ней по обычаю племени – и завел кучу детей. С тех пор он в дружеских отношениях с местными индейцами. Он – человек честный, никогда не завышает цены на товар. Его любят и белые и индейцы.
– Почему жена генерала обратилась к гражданскому лицу? – поинтересовался де ла Барка.
Армистед долго размышлял.
– Думаю, потому, что он знал Уэстфоллов еще по форту Галлатин, – ответил он наконец.
– Был в дружеских отношениях?
Армистед пожал плечами.
– С деньгами легко находить друзей. Во всяком случае, он и его сын Виктор сидели на платформе рядом с миссис Уэстфолл, когда этот солдат застрелил генерала.
– Так и было? – В первый раз с начала допроса де ла Барка достал маленький блокнот из нагрудного кармана. – Где я могу найти Линдхауэра? Мне нужен его адрес.
– Честно сказать, я не удивлен, что вы продолжаете страдать от головных болей, мистер Катервуд. – Южный акцент доктора удлинял каждый его слог и смягчал согласные. Он медленно убрал зеркало и отошел от пациента. – У вас была серьезная травма, сэр. Особенно в вашем правом глазу много поврежденных капилляров. Уверен, мне нет надобности говорить вам, что вам вообще повезло, что вы остались живы.
Шрив сел и свесил ноги со смотрового стола.
– Я знаю.
– На вас напали, вы говорите? – Рука доктора опустилась на плечо Шрива.
– Верно. Меня избили и ограбили. – Шрив потянулся за своей рубашкой. – В Сент-Луисе, в плавучем казино под названием «Алмазная королева», – добавил он, чуть заметно усмехнувшись.
Довольный тем, что его пациент мог одеться сам, доктор отвернулся.
– Такие заведения являются как правило центрами незаконных сделок, где собираются подозрительные личности. К нашему стыду, в Новом Орлеане тоже есть такие.
– Ну, я обещаю, что теперь даже близко к ним не подойду. – Шрив застегнул рубашку и начал заправлять ее в брюки.
Доктор сел за письменный стол.
– Я выпишу вам обезболивающее. Боли постепенно прекратятся, когда поврежденные ткани заживут. Однако я должен вас предупредить, – он ткнул ручкой в сторону Шрива, – на лобной кости у вас очень сильный ушиб.
Шрив прижал пальцы к шраму на лбу.
– Я не знал, что на костях могут быть синяки.
– Да, на костях, как и на мягких тканях, тоже могут быть синяки. Разница в том, что на коже синяки проходят через две недели, а на кости на это уйдут многие месяцы. Структура кости гораздо плотнее. Ее тяжелее повредить, но по той же самой причине она с трудом восстанавливает свое прежнее состояние. Пока этого не произойдет, кости и ткани, ее окружающие, особенно ваш мозг, будут очень чувствительны.
– Как долго это будет продолжаться?
– Я не могу сказать. Не зная, какой толщины была ваша лобная кость до травмы, я не могу определить степень ее повреждения. – Дописав, он оставил ручку в чернильнице и аккуратно Сложил рецепт.
Шрив надел свой сюртук.
– Что вы выписали?
– Очень слабую настойку опия. Я, конечно, не хочу, чтобы вы пристрастились к нему. Это хорошее лекарство, но очень опасное. Я должен предупредить вас, что прибегать к нему надо в крайних случаях и не чаще, чем два раза в день. – Он протянул рецепт Шриву. – И не занимайтесь тяжелой физической работой до тех пор, пока головные боли не прекратятся. Работа будет отнимать у вас силы, которые вам нужны для восстановительного процесса. К тому же есть опасность повторной травмы.